Марфа прошептала что-то над стаканом и сделала глоток. Женщина за окном побледнела, стала прозрачной и за несколько секунд исчезла.

— Это я тебя позвала, и я тебя сюда привела, если останешься — будешь жить. Выберешь уехать — твоё право, но в марте при родах помрёшь. Девчонка твоя живая родится, но как и ты всё детство в детдоме проведёт. Решай сейчас, сразу, второго шанса не будет.

Часть 2

Делать выбор всегда нелегко, а если от выбора зависит твоя жизнь, то вдвойне сложнее. Галя отсутствующим взглядом смотрела в окно и мысленно перебирала свой жизненный архив. Не было там ничего, за что стоило цепляться, ни радости, ни счастья, ни тепла душевного. К горлу подступил корявый комок горечи, глаза заволокло пеленой, и по щекам побежали горячие ручьи слёз. Сначала она плакала беззвучно, но с каждой секундой тихие всхлипывания становились всё громче и громче. Наконец Галя, позабыв, что не одна и не дома, завыла в голос и закрыла лицо руками. Плечи подрагивали в такт прерывистому дыханию, Галка была сплошным комком боли. Счёт времени потерялся, пространство вокруг тоже потеряло значение, наружу выходило всё, что сдерживалось и копилось там годами.

— Ну полно, вертайся назад девонька, отплакала, — бабка Марфа по доброму погладила Галку по спине, — пойдем, я тебе комнату приготовила, отдохнёшь, успокоишься, а потом дальше решать будем.

Галя удивлённо уставилась на старуху опухшими от слёз глазами.

— Комнату? Мне? Так я же ещё не решила, — Галя попыталась сделать шаг назад. Ум лихорадочно колбасило, он кричал и сопротивлялся: "Это всё эмоции, им верить нельзя, надо всё хорошенько обдумать, а вдруг здесь обман, опасность, скорее поехали домой!!!"

— Решила, сердцем решила, и даже не думай сейчас ни о чём.

Бабка Марфа взяла Галку за руку и повела за собой. Ноги были ватными, кровь стучала в висках и солоноватым привкусом отзывалась на языке. Галя как во сне шагала за старухой и ничего не видела вокруг.

Марфа завела девушку в маленькую светлую комнатку, уложила на кровать и ушла. Галя тут же провалилась в беспокойный рваный сон. Бесконечным бурлящим потоком мимо Галки проносились картинки из прошлого, она смотрела на них отрешенным взглядом и не двигалась. В ушах стоял неистовый шум, под ногами были мокрые скользкие камни. Галя шагнула вперёд и увидела маленькую девочку. Светлые тонкие волосы развевались на ветру, малышка улыбалась и тянула к Галке свои маленькие ручки.

— Мама, мамочка!

Из сна выкинуло мощным рывком. Галина села на кровати и осмотрелась. Маленькая комната, обитая белёной вагонкой, в углу шкаф, рядом небольшой стол со стулом, а возле окна стояло что-то полностью накрытое белой простыней. Галя подошла и отодвинула ткань, под ней была деревянная детская люлька ручной работы. От сердца по всему телу мягко разлилось нежное тепло, стало так хорошо. Галка посмотрела в окно, там, на лавке возле калитки сидела бабка Марфа. Рядом с ней стояла женщина лет пятидесяти, в открытую форточку было слышно:

— Ма́рфушка, Христом Богом прошу, приди, посмотри на неё, жалко животинку, я ж ее уж сколько лет… Родная же, — женщина заплакала, утирая слёзы краем фартука.

— Ладно, приду скоро, не реви, — ответила Марфа, встала со скамейки и пошла в дом.

Галка смотрела через окно, как Марфа медленно идёт по дорожке на крыльцо. Что ей здесь делать, что говорить старухе, как она будет тут жить? Девушка села на кровать и стала ждать. По коридору приближались шаркающие старушечьи шаги, заскрипела дверь, и в комнату зашла баба Марфа. Посмотрев на Галку, она улыбнулась:

— Ну вот, другое дело, на человека похожа стала. Пойдем покажу тебе кухню, сготовишь ужин, а я к Егоровне пока схожу, корова у нее упала, надо посмотреть.

Марфа повела Галку в летнюю кухню на террасу, показала, где что лежит, а сама ушла к соседке. Галя осталась одна в чужом доме, на чужой кухне, с задачей приготовить ужин себе и незнакомой женщине. В голове монотонно жужжал рой из разных мыслей, а душе было на удивление легко, как дома.

Часть 3

— Егоровна, открывай, чего заперлась то? — бабка Марфа стояла у калитки большого деревянного дома. По меркам деревни дом был богатый: два этажа, большая терраса, на задворках сенник и скотники. Но никто не завидовал, хозяева работящие, всё сами, всё своим трудом. И дом построили, и скотину развели, и детей вырастили.

— Бегу, бегу Ма́рфушка, — с крыльца к калитке семенила Лидия Егоровна, жена тракториста Мишки. — Ой, прости, по привычке щеколду задвинула, пойдём, моя хорошая, спасибо, что пришла.

Марфа зашла за хозяйкой в коровник и увидела на сене Зорьку. Та лежала на боку и тяжело дышала, огромные бока коровы вздымались и опускались, глаза были полуприкрыты.

— Час назад ещё на ногах лежала, а тут вообще на бок завалилась, я уж ей подстелила, — Егоровна всхлипывала, глядя на родную животинку, — помоги, Ма́рфушка, Христом Богом прошу.

— Принеси соли большую горсть и наломай веник берёзовых прутьев, да потолще, — Марфа выпроводила хозяйку из коровника и занялась больной. — Ну что, Зорюшка, показывай, что случилось.

Старуха встала на колени рядом с коровой, приподняла её голову и долгим взглядом посмотрела в глаза. Потом поднялась и стала морщинистыми ладонями гладить левый бок Зорьки, что-то тихо нашёптывая. Корова удивлённо подняла голову и протяжно замычала.

— Знаю, родная, потерпи, сейчас всё пройдёт, — продолжала Марфа. Движения её рук с бока переместились на крестец, поглаживания стали короче и резче. Корова снова замычала и стала вставать на ноги, мотая головой.

— Вот так, давай, не спеши, — подбадривала Марфа, не прекращая свои манипуляции.

В коровник с пачкой соли и берёзовым веником вбежала Егоровна.

— Ма́рфушка, родненькая…

— Подставь быстрее ведро под хвост, — скомандовал Марфа.

Корова мычала и тужилась, ведро пришлось как нельзя кстати. Наконец, освободив кишечник Зорька снова легла, но на ноги, как полагается.

— Разведи ей соль в воде и забери весь корм, только берёзу оставь, — выдавала распоряжения Марфа, — завтра утром зайдешь, скажешь как она. А в то место больше скотину не привязывай, плохое оно, тяжёлое.

— Хорошо-хорошо, как скажешь, спасибо, родненькая.

Вчера Егоровна поленились коров на луг вести и решила на задворках привязать, трава вроде сочная, густая. А обернулось вот чем, чуть Зорьку не потеряла, хорошо хоть Катька с Буренкой не отравились.

Марфу Егоровна провожала до самого крыльца её избы. В благодарность несла целую корзину добра: молоко, сметана, творог, масло, яйца. Оставив продукты на ступеньках, Егоровна ещё раз сказала