Петрович только смотрел вниз, не понимая, что вообще происходит и как к этому пришло.

Его выкинули на траву, а сверху навис человек, что-то шепча и размахивая руками. Вася застонал, не понимая, почему вокруг так темно, только что ведь был день. Чьи-то небольшие ладошки с изящными ногтиками гладили его по волосам, а потом Дроздов заметил и нависающую над ним обладательницу этого маникюра. Узкий подбородок, пухлые подрагивающие губы, голубые, полные слёз глаза. Из-под странной прически выбивались два эльфийских уха, а серьги свисали так низко, что…

Подождите.

Что?!

Он рывком сел, как вдруг эта дама обняла его, прижимая к подрагивающей груди:

— Мой король, мы так волновались!

Василий Петрович тяжело вздохнул.

Фенциклидин, Фенциклидин… Что ты творишь с людьми? Нет, он, конечно, и раньше видел всякую чушь несусветную, но в этот раз галлюцинации превзошли все ожидания. Вася осматривался, пока его кутали в мягкое одеяло. Рядом вился какой-то мелкий светловолосый пацан, на вид лет одиннадцати, виновато кривя смазливую мордашку.

Толпы слуг, рыцарей, каких-то колдунов. Та самая эльфийка, прижимающая руки к груди. И, что самое главное, совершенно незнакомое ему место. Зеленая поляна, а чуть дальше — почти черная гладь озера, над которым возвышался обрыв. В небе висело три луны — два полумесяца и полноценная. Россыпь звезд заставляла голову кружиться пуще прежнего. Какой там Млечный Путь! Да тут все было таким ярким и пестрым, что он будто вновь очутился в белых ночах Питера.

Да, в жизни так не накрывало. Может брак? Хотя выглядит неплохо.

Один вопрос: а когда его отпустит?

— Простите меня, мой король, — девушка снова подбежала к Василию Петровичу, вытирая хлопковым платочком ему лицо. — Что-нибудь болит? Как вы? Что я могу для вас сделать?

Ничего лучше не придумав, Дроздов пожал плечами и поднял руку. Это его галлюны, что хочет в них, то и делает! Конечно, странные они до одури, но ему грех жаловаться.

Его ладонь легла на левую грудь девушки, слегка массируя её пальцами. Та удивленно опустила глаза, и Вася тоже последовал за её взглядом.

Его, когда-то огромная волосатая рука превратилась в детскую.

— О, Господи… — выдохнул он, в один момент не узнавая и свой голос. Да он ещё и сломаться не успел! — Я… — он закашлял, хватаясь за шею… обтянутую белым жабо. — Черт! Что это! А-а-а-а!

Детским надрывным голоском это звучало куда комичнее, чем привык Василий Петрович.

— Что там? — девушка полезла ему под шею. — Давит? Король Лукас, прошу не дергайтесь!

Позволяя поправлять ему воротник, Василий Петрович округлившимися глазами смотрел на происходящее. Как его садят в телегу, как светловолосый мальчишка остается позади, сбивая палкой головы одуванчиков.

Все это выглядело, конечно, эффектно, но Дроздов все задавался вопросом: когда же это закончится.

Это ведь не может длиться вечно!

Н-не может ведь?..

Ни через два, ни через три часа его так и не попустило.

Что самое жуткое, не попустило и через пару дней. Петрович с трудом узнавал об этом странном месте все больше, понимая, очевидно, новым, не тронутым наркотиками и алкоголем, мозгом, что это совершенно другой мир. Отличный от прошлого.

Как вышло, что он в нем очутился, Вася так и не догадался. Он предполагал, что его унесло подземными водами куда-то в полную веселящего газа комнату, где его мозг теперь беспрерывно галлюцинирует. Другой вариант был в том, что подобно китайским мультикам, он действительно реинкарнировал, да ещё и в пацана другой вселенной. Мужчина силился вспомнить, было ли что-то подобное в «Гарри Поттере» или «Наруто», особо фэнтези он больше не припоминал, но в голове было совершенно пусто.

Сошелся Дроздов на том, что, возможно, его мозг повредился из-за высокой дозы и постоянного употребления, и теперь он, прикованный к кровати, пялится в окно, пока на другом слое сознания воспроизводится вот такая «реальность». В этом случае, у него больше нет выхода, кроме как поддаться течению этих галлюцинаций. Все-таки, это всем лучше, чем… Господь, да чем все, что только можно придумать!

Василий Петрович пока не много сумел узнать об этом мире, но с каждым днем пополнял запас своих знаний. Как он понял, они находились в королевстве Люценс, единоличным монархом которого он являлся. Родители его погибли полгода назад, при атаке вооруженных грабителей. У него остались брат и две сестры. И тот светловолосый парень с виноватым видом, оказывается, и был его родственничком, младше на десять месяцев.

Его звали Адам. Это Василия позабавило, Адам, вроде как, первый человек, что же они его именем назвали только второго сына? Но в остальном этот пацан не был таким смешным, он вечно лазил поблизости, пытаясь Дроздову палки в колеса вставлять. К своему новому имени тот ещё не привык, слишком странно было откликаться на Лукаса — словно он снова в театральном кружке, играет в Ромео и Джульетту.

Что ещё немаловажно, этот мир носил в себе магию, что очень интересовала несчастного попаданца. Вообще все в этом месте казалось ему каким-то увлекательным, особенно, после каждодневной рутины, разделяемой только приемами новых таблеток и встречами с дилером, у которого всегда было, чем его удивить. А здесь…

Чего только стоила милая служанка, нет, его личная нянечка. Её ушки добавляли ей какой-то таинственной изюминки, хотелось увидеть её в каком-то неземном одеянии, а может… и без него.

— О чем задумались, мой король? — спросила та самая девушка, Ланса, пока парень завтракал, неспешно вонзая зубчики вилки в ни в чем не по винные фрукты. — Вас что-то тревожит?

Вася задумался, склонив голову набок. У него прекрасный жизненный опыт, опыт не только полноценного взрослого человека, но ещё и психиатра, умелого и искусного. Хотя… он окинул девушку придирчивым взглядом, с ней это и не понадобится.

— Ланса, я… чувствую легкое помутнение сознания, — он откусил кусочек дыни, почувствовав, как сок заструился по подбородку. Ланса тут же подлетела с тканевой салфеткой. — Ты понимаешь, после того случая на озере… Память подводит меня.

— О, Лукас, — нянечка охнула, ласково погладив его по волосам. — Чем я могу вам помочь? Позвать доктора?

«Позови этого шарлатана», — про себя усмехнулся Василий Петрович. Хотя, если это мир из его воображения, будут ли все врачи там столь же образованы, как и он?

— Нет, нет, — неспешно ответил он, глядя на пятно сиропа, растекающееся по белой скатерти. Да, аккуратным он никогда не умел быть. — Просто… ты не могла бы изредка отвечать на мои, немного странные, вопросы?

— Конечно, мой король, — поклонилась та и встала сбоку, готовая к допросу. — Когда вам будет удобно.

— Сейчас