– Грейнджер, – мягко обратилась Виктория к кузену – четвертому спутнику, сидевшему рядом с лордом, – вы спите?

– Нет, Тори. Разве можно заснуть при такой тряске, черт побери?

Грейнджер быстро взглянул в сторону дяди:

– Прошу прощения, сэр.

Лорд Ролингс что-то пробурчал себе под нос и отвернулся к окну. Грейнджер подмигнул кузине. Тори – так называли Викторию в семье – тоже посмотрела на отца и хихикнула. Грейнджер всегда чертыхался, что неизменно раздражало лорда Нельсона, и поэтому постоянно извинялся.

– Грейнджер, пожалуйста, расскажите нам о разбойниках. Вы всегда так интересно рассказываете, а нам не помешает немного развлечься. Откуда вам известно так много подробностей о разбойниках? Вы ведь джентльмен, – добавила она после небольшой паузы.

Грейнджер Лапид испытующе посмотрел на дядю. И зачем Тори понадобилось напоминать о его осведомленности в делах бандитов, которыми кишат дороги Англии? Хитренькая, ее хлебом не корми, только дай поразвлечься за счет кузена. Она ведь прекрасно знает, что отец не выносит этих разговорчиков.

От пытливых глаз девушки не укрылось беспокойство кузена. На ее полных губках играла озорная улыбка, она опустила ресницы, чтобы скрыть насмешку. Бедный Грейнджер так боится дяди! Возможно, если бы он не зависел от него материально, то вел бы себя посмелее. Тори казалось, что она видит брата насквозь, до самого хребта, который, по ее мнению, вообще отсутствует в его теле. Грейнджер нервно взъерошил свои светло-каштановые волосы, на лице появилось обиженное выражение.

– Давай, повесели ребенка, – пробурчал Ролингс. – Если ей не хватает ума-разума понять, что ты вообще ничего не знаешь, тем более об этих негодяях, от которых житья нет на дорогах, значит, на нее не подействуют твои россказни.

Грейнджер вопросительно посмотрел на кузину. Та видела – слова отца задели брата, и пожалела, что затеяла разговор. Тори было известно, что Грейнджер действительно знаком с жизнью преступников и бродяг, но ей никогда не удавалось защитить его от нападок отца. Впрочем, она не очень старалась, ибо это означало бы признание факта, что Грейнджер посещает подвальчики и гостиницы, пользующиеся дурной репутацией и часто дающие приют подонкам разных мастей. Грейнджеру не хватало характера, чтобы самому испробовать образ жизни отщепенцев, но он тешил самолюбие и удовлетворял страсть к сильным ощущениям, наблюдая эту жизнь со стороны. Казалось, знакомство с ворами и прочими негодяями придает ему вес в обществе и собственных глазах.

– Дорогая Тори, – произнес Грейнджер гнусавым голосом, зная, как это действует на нервы кузине, – о бандитах с большой дороги известно всем. Это шайка воров и проходимцев. Например, Скарблейд, есть такой типчик. Говорят, у него сердце черного цвета и… – он помедлил и добавил устрашающим тоном: – Ему все равно, на кого нападать. Он не щадит ни мужчин, ни женщин.

– Как восхитительно! Я бы хотела, чтобы меня ограбил Скарблейд.

Глаза девушки засияли, что раздосадовало Грейнджера. Он хорошо знал кузину, уж она-то обрадуется, если на них нападут, ей просто не терпится пощекотать нервы.

– Тори, вы невыносимы, – кисло заметил Грейнджер. – Я, как ни странно, вовсе не желаю быть ограбленным ночью на большой дороге. Кстати, у меня в кармане абсолютно пусто, – он вывернул карманы, чтобы продемонстрировать правдивость утверждения. – Как вы думаете, что скажет Скарблейд, когда узнает, что мне нечем его порадовать?

– Ну, тогда он, возможно, полоснет вас ножом по горлу. Надеюсь, это случится не сегодня, – успокоила Тори кузена, расправляя складки муслиновой юбки, – так что кровь не прольется.

Грейнджер побледнел, глядя в задорные глаза девушки.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, Грейнджер. Если на нас нападут, я буду на коленях умолять Скарблейда, чтобы он вас помиловал. Скажу, что ради вашего спасения согласна на все. Кроме того, смогу постоять за себя – ведь не так давно вы научили меня метать нож в цель. Если помните, отлично получалось! У меня меткий бросок, не правда ли?

Грейнджер совсем побледнел и искоса посмотрел на дядю. Его так часто упрекали, что он плохо влияет на Тори, обучая ее неприличным для леди вещам, что он почти забыл: инициатором всегда выступала Тори, а не он.

– Боюсь, дорогая кузина, ваши таланты не пригодятся. Этому человеку нужны только деньги и драгоценности. И он не щепетилен в выборе средств. Если возникнет необходимость, он легко обагрит руки кровью. Скарблейд орудует как раз на этой части дороги, но, если удастся проскочить еще несколько миль, мы благополучно доберемся до цели.

Лорд Ролингс застонал вслух. Грейнджер принялся убеждать почтенного джентльмена, что все сказанное – истинная правда, но тот его почти не слушал. Молодой человек замолчал, считая оскорбительным отсутствие интереса к своим словам. Он не знал одного: лорду Ролингсу никогда уже не выпутаться из финансовых затруднений, если их еще и ограбят.

Тори заметила реакцию отца, но продолжала подзадоривать Грейнджера.

– Вы действительно уверены, что это часть дороги Скарблейда? И нас могут здесь ограбить, а может, нам перережут горло? – спросила она тихо, не желая еще больше волновать отца.

Леди Лидия в ужасе вскрикнула:

– Какие дикие вещи вы говорите, милочка! Вы слышите, Нельсон, о чем говорит ваша дочь? Что обрезать? Волосы? Но только преступницы и сумасшедшие обрезают волосы. Я запрещаю вам это делать! Слышите? Никогда не слышала ничего подобного! Глупая девчонка, что вы еще придумаете? Я знала, что совершаю ошибку, разрешая вам ребенком играть на кухне! Тори, запрещаю даже думать об этом! И закроем тему, чтобы я больше не слышала подобных глупостей!

Тори кивнула в знак согласия. Матери бесполезно доказывать, что та все неправильно поняла. В последнее время слух леди Лидии заметно ухудшился. Тори и отец делали вид, что ничего не происходит. Но теперь девушка попыталась представить, как будет выглядеть с обрезанными волосами.

– Грейнджер, не могли бы вы описать Скарблейда?

– Внешне он довольно красив, по крайней мере, так утверждают дамы. На левой щеке шрам в виде буквы S, который багровеет, когда разбойник злится. S – соблазн, совращение, – Грейнджер ухмыльнулся. – В городе говорят, что есть знатные леди, которые специально договаривались с ним о повторном нападении, после того как однажды уже побывали в его «объятиях».

– Подумать только, – задумчиво протянула Тори, – договариваться, чтобы тебя ограбили! Расскажите, пожалуйста, еще.

– Говорят, у него глаза черные, как агат. Он появляется на великолепном вороном скакуне, и это создает впечатление огромного роста. Вот и все, больше мне ничего не известно, – Грейнджер устало отвернулся к окошку кареты и молча молил Бога, чтобы в этот вечер Он отвлек внимание Скарблейда от дороги.

– О, – вздохнула Тори, восхищенная рассказом, – как бы мне хотелось встретить этого человека!