litbaza книги онлайнИсторическая прозаЧерный клановец. Поразительная история чернокожего детектива, вступившего в Ку-клукс-клан - Рон Сталлворт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 40
Перейти на страницу:

Кен продолжал объяснять, что членство в Организации будет стоить мне десять долларов за этот год, тридцать долларов за следующий, и еще мне нужно будет купить рясу с капюшоном.

— Когда можно встретиться с вами? — спросил он.

«Черт, — подумал я, — как же я с ним встречусь?»

— Э-э, не могу на этой неделе, — сказал я.

— Ну, тогда как насчет следующего четверга вечером? В пабе «Квик». Знаете его?

— Да, — ответил я.

— В семь часов. Снаружи будет стоять высокий, костлявый, похожий на хиппи белый парень с висячими усами и сигарой. Он вас встретит и, если все будет в порядке, отведет ко мне, — сказал Кен.

— Договорились, — сказал я, яростно царапая в блокноте.

— Как мы вас узнаем? — спросил Кен.

Этот вопрос я задавал себе с того момента, как взял трубку. Каким образом я, черный коп, встречусь с белыми шовинистами? Я сразу подумал о Чаке, агенте под прикрытием по наркотикам, с которым я работал. Он был примерно моего роста и сложения.

— Мой рост примерно метр семьдесят пять, вес восемьдесят кило, — сказал я. — Темные волосы и борода.

— Ну, ладно. Приятно пообщаться с тобой, Рон. Ты как раз такой человек, какой нам нужен. Жду нашей встречи.

На этом он повесил трубку.

Я сделал глубокий вдох и подумал:

«Что же, бляха-муха, мне теперь делать?»

II. Джеки Робинсон и «Черные пантеры»

Итак, мне пришлось начать расследование и проникнуть в планы Клана относительно моего городка. Я работал детективом под прикрытием уже четыре года и вел много разных дел, но это обещало стать особенным, если не сказать больше.

Я не мечтал быть копом с детства. На самом деле мне всегда хотелось быть школьным учителем физкультуры, а чтобы попасть в колледж, нужно было стать кадетом в Департаменте полиции Колорадо-Спрингс.

Город Колорадо-Спрингс принял меня в кадеты полиции 13 ноября 1972 года, когда мне было 19. Кадетская программа рассчитана для тех, кто окончил среднюю школу с 17 до 19 лет и хочет сделать карьеру в органах правопорядка. Кадеты выполняли те же задания, что и другие кандидаты на работу в полиции, и от них требовалось набрать столько же очков. По сути, мы были офицерами-студентами. Наша зарплата составляла 5,25 доллара в час — гораздо выше прожиточного минимума в 1,60 доллара. В обязанности кадетов входило посещение Полицейской академии и помощь в работе департамента, например оформление уголовных дел и неправильной парковки.

Кадетская программа появилась примерно за четыре года до моего поступления. Ее особая задача состояла в привлечении представителей расовых меньшинств, в частности черных, в ряды полиции. В этом отношении она провалилась, потому что до меня у них не было ни одного черного. Был один пуэрториканец и два мексиканца, а все остальные — белые.

Я до сих пор отчетливо помню свое собеседование. Я сидел за столом напротив начальника полиции по персоналу (белого), капитана патрульной службы в форме (белого) и Джеймса Вудса (черного вольнонаемого служащего), который был руководителем отдела кадров по городу Колорадо-Спрингс.

Мистер Вудс проявлял ко мне особый интерес. У него был легкий характер, и он часто улыбался, горя желанием добиться перемен в системе, которая была полна явных и скрытых предрассудков против черных. Ему очень хотелось «исправить» эту системную ошибку, и он охотно перечислял трудности, с которыми мне предстояло столкнуться.

— Как видишь, в этом департаменте нет черных. Он молочно-белый. Тебе придется многое преодолеть, чтобы добиться успеха. Эти люди привыкли иметь дело с черными только в одном случае — когда они их арестовывают. У тебя не будет проблем в общении с девственно-белым окружением?

— Нет. Меня уже называли по-всякому. Я это выдержу.

— Ты знаешь Джеки Робинсона[2]? — спросил он.

— Да.

— Так вот что я скажу тебе о Джеки — он добился успеха, потому что решил не огрызаться. Он отвечал на расистские выпады молчанием. Думаешь, ты сможешь так же?

— Да, смогу.

Я твердо смотрел Вудсу прямо в глаза, выпятив подбородок. Я знал, кто я, и знал свой характер. Я знал, каково это, когда тебя оскорбляют, смотрят с подозрением и даже ненавистью. Нет, я не готов был молча терпеть хамство, но я ответил то, что от меня ожидали услышать.

Мне задали несколько вопросов о том, как я жил и взрослел возле мексиканской границы в Эль-Пасо, в Техасе; каково это — быть молодым чернокожим в южном штате в самый разгар движения за гражданские права 1960-х. В мои подростковые годы Эль-Пасо был очень либеральным южным городом. Мы не испытали такой расистской риторики или насилия, как это происходило в Глубоком Юге, выступавшем против движения за гражданские права. Мы знали об этом только из вечерних новостей. В этом смысле движение за гражданские права обошло меня стороной — для меня оно было просто телешоу.

Моя же собственная жизнь представляла собой мультикультурный замес из мексиканцев, черных и белых. Сюда добавлялось военное присутствие, весьма разнообразное. Это был дальний уголок страны, живущий по своим законам, хотя у него не было прививки от расовой нетерпимости. Я родился в Чикаго, и то, что моя мама решила перевезти нашу семью в Эль-Пасо, было лучшим решением в ее жизни. Этот город почти не знал нищеты, преступности и конфликтов чикагской Южной Стороны, где мне пришлось бы взрослеть, если бы мы не переехали. Вся моя жизнь пошла бы по-другому.

Собеседование продолжалось, и Вудс позволил другим забрасывать меня вопросами. Моя личная жизнь была разобрана по косточкам. Бабник ли я? Нет. Часто зависаю в ночных клубах? Не особенно. Много ли я пью? Иногда прикладываюсь. Принимаю ли наркотические вещества? Только если их выписывает врач. Я никогда не пробовал незаконных наркотиков вроде марихуаны, что для парня моих лет в тот период было практически неслыханным делом. Мой ответ восприняли с явным недоверием. Был ли я когда-либо замешан в то, что могло бы опозорить департамент? Нет, не был.

— Как видишь, в этом департаменте нет черных. Эти люди привыкли иметь дело с черными только в одном случае — когда они их арестовывают.

По ходу собеседования все чаще затрагивались «несносные ниггеры» и моя возможная реакция на такое обращение со стороны персонала департамента или гражданских лиц во время исполнения служебных обязанностей.

Смогу ли я сдержать свой язык и эмоции и не наброситься на тех, кто позволит себе такое? Как насчет моей лояльности к департаменту? Поскольку я тут единственный черный, есть вероятность, что черное сообщество попытается оказать на меня давление, требуя верности «братьям». Отборочная комиссия хотела знать, не дрогну ли я.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 40
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?