— Холдинг господина Шад’Арэна приобрел права на прилегающие территории, - поясняет мой юрист. – Формально, часть здания попадает в его претензии, но мы можем попытаться построить процесс вокруг незаконного присвоения территории. Я думаю, и коллеги со мной согласятся, что можно найти достаточно... гммм... подходящие нам проекты и планы застроек, чтобы...

Я вскидываю руку, призывая к тишине.

Нас с Р’Раном тяжело назвать друзьями, но до того, как он женился, мы частенько проводили время в одном закрытом мужском клубе. Нет, не запихивая сотенные купюры в стринги стриптизерш, а в основном болтая на житейские мужские темы – о спорте, о жизни, о бизнесе. В прошлом году, на мой День рождения, он прислал мне какую-то идиотскую, но явно жутко дорогую скульптуру очень альтернативной Луны, а я в ответ презентовал ему не менее идиотскую картину.

Так к чему это я?

Р’Рана Шад’Арэна тяжело назвать человеком, который не знает, что делает – как раз наоборот. И уж если что-то попало ему в руки, то я готов поставить на кон свой коллекционный «Бентли» года Первого Лунного затмения, что это ни черта не случайность, а самая настоящая закономерность.

Лучшим вариантом будет не гадать на кофейной гуще, а выяснить все самому, из первоисточника.

— Лори, - встаю, смазанным движением беру со тола телефон, - проверь еще раз все документы, найдите любую формальную причину для торга с этой... как ее там...

— Маргарита Шереметьева, - подсказывает племянник.

Очень странно, но в моей голове это красивое имя абсолютно не вяжется с образом на фото, но, справедливости ради, я тот еще «эксперт» по обычным женщинам. В моей жизни связь с такой была лишь однажды - в годы молодости, буйства крови и лунных приступов. Лучше всего о том, чем закончилась эта связь, скажет тот факт, что с тех пор меня ни разу не тянуло на обычных женщин.

Я выхожу за дверь, сворачиваю в узкий коридор до двери к пожарной лестнице, отпираю ее своей ключ-картой. Пока телефон делает автоматический дозвон, бью себя по карманам, пытаясь отыскать сигареты. Уже которую неделю бросаю и начинаю снова, чтобы снова попытаться бросить. Финишная часть предвыборной компании – определенно не лучшее время, чтобы начинать вести здоровый образ жизни.

— На связи, - деловито отвечает Р’Ран, хотя на заднем фоне хорошо слышен звонкий детский смех. Вряд ли это кто-то из его сотрудников.

— Не отвлекаю? – спрашиваю на всякий случай, когда заканчиваем с формальными приветствиями.

— Нет, если не собираешься втягивать меня в свои предвыборные бега.

— Черт, - делаю вид, что задет за живое, - я надеялся сделать тебя своим сверхсекретным оружием против конкурентов.

— Даже у тебя нет столько денег. Так что у тебя?

— Имя Маргарита Шереметьева о чем-то тебе говорит? – Я не собираюсь ходить вокруг да около, объясняя каким образом связал их имена.

— Эммм... – Р’Ран делает паузу, в конце которой меня ждет громкий смех. – Это сестра моей жены.

Все ясно.

Я смотрю на свое отражение в залитом дождем окне и реально не понимаю, за что мне это.

Я же просто хотел тихо мирно и абсолютно законно стать сенатором, улучшать этот мир и делать прочие вещи, которые, конечно, несли бы мне прямую выгоду, но точно не вредили бы другим. Но с тех пор, как вышел на финишную прямую своей абсолютно безупречной предвыборной компании, неприятности сыплются на голову, словно горох.

— Это из-за детского приюта? – слышу голос Р’Рана.

— Угу. – Из-за пятидесяти трех сирот простых людей, которые обосновались в старом заброшенном здании, и о чьем существовании я узнал совершенно случайно, уже после того, как мои пиар-агенты раструбили на весь мир о новом медицинском центре для детишек лунников.

— Извини, тут я тебе не помощник. Но чисто по-дружески советую забить на здание и убраться подальше с той дороги, на которой ты можешь столкнуться с Марго. Максимально далеко. – Он снова посмеивается, но я почти уверен, что слышу в этом смехе нервные нотки.

Снова воскрешаю в памяти образ с фото, хотя отчетливо помню только ярко-зеленые, как будто нарочно подсвеченные глаза и темные пряди, выпавшие из неряшливого пучка. Я бы не заметил ее в толпе, даже не задержал бы взгляд.

Что, черт подери, не так с этой женщиной?

— Когда Нана первый раз не вернулась домой ночевать... - Р’Ран откашливается, как будто ему сильно не по себе. – В общем, на следующее утро Марго явилась в мой дом. Через охрану. Через замки. Целая и невредимая. С молотком и гвоздями.

Мой организм предчувствует, что у этой истории совсем не юмористический подтекст, потому что некоторые части моего тела начинают предательски поджиматься, из-за чего мне приходится переступить с ноги на ногу, чтобы вернуть себе хоть какой-то комфорт.

— Марго сказала, что если обижу ее любимую младшую сестренку, то она приколотит мои причиндалы к полу. Каждым гвоздем. Их было десятка два, К’Ррэйг, и поверь – она не шутила и не преувеличивала. Представь, на что она готова ради безопасности пятидесяти мелких засранцев из приюта?

Я еще раз переминаюсь с ноги на ногу, но все равно чувствую себя так, словно Маргарита Шереметьева уже стоит у меня за спиной. С гвоздями, мать его, и молотком.

Что, черт подери, не так с этой женщиной?

— И совсем не больно, правда же? – Дую на поцарапанную коленку Юли, снова и снова прикладывая к ране смоченный в антисептике ватный диск. – Вот, видишь, уже все в порядке.

Малышка недоверчиво шмыгает носом, вздрагивая вперемешку со сдерживаемыми рыданиями и рискует посмотреть на колено.

— Ну, я же говорила? – подбадриваю ее, уже переключая внимание на ее разорванные в хлам спортивные штаны.

В отличие от сбитых коленей, эта дыра никуда не денется и сама собой не затянется, даже если я вылью на нее всю банку антисептика. А жаль, потому что костюм был совершенно новый, и я рассчитывала, что после нее он перейдет по наследству к кому-то из младших близнецов. Как раз на следующую весну был бы в пору. Хотя, возможно, если пришить какую-то яркую аппликацию...

— Маргарита Александровна, - в комнату заглядывает Жанна, моя помощница и, кажется, одна из самых добрых и невинных душ на планете. – Там к вам... приехали.

В ответ на мой вопросительный взгляд странно тушуется и быстро исчезает за дверью.

Ясно-понятно. Мысленно желаю себе терпения, чтобы пережить очередную встречу с кем-то из офиса этого бессердечного лунника. Как там его? Криг? Краг?

— Коряга, - ворчу себе под нос, и Юля начинает хихикать, неловко прикрывая рот ладошкой, потому что недавно потеряла молочный зуб.

«Ну хоть какая-то от вас польза, господин Коряга», - мысленно усмехаюсь я, ссаживаю девочку на пол и быстро прячу пузырьки в медицинский бокс на кодовом замке. Когда в доме пятьдесят три мелких любознательных гнома, запирать нужно абсолютно все, в особенности лекарства и сладости.