появилась. Но раз за разом в ответ на её призыв доносились одни и те же страшные звуки, а перед светлым ослепительным пятном в конце туннеля мелькали непонятные образы, изредка почти полностью перекрывая свет.

Она не оставляла попыток дозваться до мамы, продолжая издавать тот единственный звук, который могла произнести, как вдруг кто-то полностью заслонил свет, что пробивался через узкий лаз. А после, устрашающе урча, что отдаленно напоминало звуки, которые она слышала от их домашнего кота, рванулся внутрь. В отблесках света, попадавших на незнакомца, она разглядела весьма внушительного мужчину, лицо и изорванный костюм которого были перепачканы в крови. Усилив урчание, он всячески пытался влезть в проход, по которому она попала внутрь, но не мог, отчего ей становилось еще страшнее, и она все громче пыталась звать пропавшую куда-то маму.

Вскоре нечто огромное, лишь тенью промелькнувшее на светлом фоне, в одно движение смахнуло половину тела пытавшегося залезть вовнутрь, а гигантская лапа с когтями подхватила и унесла куда-то вверх оставшуюся часть. От невообразимого страха она почувствовала, как что-то тёплое потекло по колготкам, а когда в туннель сунулась огромная голова, втянув ноздрями воздух, её просто поглотила тьма.

***

Пришла она в себя с неприятным чувством, в луже, а из туннеля раздавались скрежет и звук чего-то крошащегося. Напугавшись, она опять закричала, точнее, издала свой обычный мычащий звук, попытавшись забиться как можно дальше в угол небольшой камеры. Мерный, доносившийся снаружи звук усилился, тот, кто пытался расширить проход, услышав её, удвоил свои усилия. В поисках пути к бегству она осмотрела и ощупала все стены, но то место, куда она попала, оказалось небольшой камерой, и дальнейший путь ей преграждала решётка, такая же, как та, что была снаружи. Схватившись за одну из металлических полосок, она несколько раз её дернула, но сил у неё было меньше, чем у мамы, и, вместо того, чтобы сорвать преграду с места, она лишь порезала руку и тонкая струйка крови потекла по ладошке.

Монстр, замерев на секунду, с шумом втянул воздух. Почувствовав вожделенный запах, неистово заурчал и продолжил попытки расширить проход, отчего несколько камней, влетев внутрь, больно ударили её. От страха она даже крикнуть не могла, точнее, издать характерный мычащий звук, который произносила всегда и, обливаясь слезами, вжалась в один из углов, так и продолжая смотреть, как монстр пытается пробраться внутрь. Замерев, лишь тихо плача, она сидела до тех пор, пока на улице не стемнело, по крайней мере, солнце уже не так обильно попадало внутрь, а лапы монстра тем временем с прежним усердием ковыряли стены прохода. Внезапно послышался шлепок, как будто что-то огромное и мокрое упало на асфальт, а в её сторону пролетело что-то обжигающе горячее и мокрое, в нос ударил отвратительнейший запах, и она вновь провалилась во тьму.

***

Открыв глаза, она поняла, что больше не слышит скрежета когтей монстра, она вообще ничего не слышала, вокруг была такая тишина, что она даже не поверила в это. Вся её одежда была в слипшейся отвратительно пахнущей загустевшей жиже, к которой прилипли мелкие осколки, камешки и мусор. Голова кружилась, очень хотелось пить, но она, не обращая внимания на своё состояние, еще раз прислушалась к тому, что происходит в проходе, а после выглянула. На улице было светло, но не так ярко, как днём, свет загораживало что-то большое и плохо видимое из тёмного туннеля.

Прислушиваясь, она стала подбираться к выходу и, если бы не перехватило горло от ужаса от увиденного, то опять бы издала тот единственный звук, который могла произносить. Быстро пятясь и в кровь раздирая коленки, она вернулась обратно в своё убежище, потому что возле выхода лежала огромная и страшная отрубленная голова монстра.

Время в тёмном холодном помещении ощущалось странно, тем более что вскоре начал бить озноб, а рот настолько пересох, что язык прилипал к зубам, и она все-таки решилась. Медленно, шаг за шагом продвигаясь по проходу, она ползла к выходу до тех пор, пока не уперлась в лежавшую там огромную голову. Оскаленные клыки и вывалившийся язык её пугали, ей даже казалось, что затянувшиеся белёсой пленкой глаза на звериной морде смотрели на неё, но она понимала — это всего лишь мертвая голова. Разглядывая то, что осталось от зверя, она заметила раскиданные виноградинки, которые напомнили ей конфетки. Она, конечно, знала, что с земли и пола есть нельзя, но любимые мамины леденцы «Монпансье» были вкусными и всегда наполняли рот слюной, а именно этого ей сейчас хотелось больше всего.

Мысли туманились и она, поняв, что сейчас сама решает, что ей можно и что нельзя, поползла к сладостям мимо отрубленной головы. Выбрав круглые зеленоватые и полупрозрачные леденцы из странного комка черных ниток с оранжевыми жилками, она засунула несколько штук в рот, начав их рассасывать. Сладкого вкуса, как ни странно, не было, но слюна, о которой она мечтала, появилась сразу, а нестерпимое чувство жажды начало отступать. Поковырявшись в странном, пахнущем почему-то грибами, комке, она нашла еще горсть таких же конфет и много кусочков странного рыхлого желтоватого цвета. Что это, она не знала и отбрасывала их в сторону, а вот яркая черная кругляшка тоже была похожа на конфету, так что была отправлена к двум имевшимся во рту леденцам.

Продолжая собирать леденцы, она нечаянно задела ногой кусок от разбитой решётки, отчего тот, скрежетнув об осколки валявшихся камней, издал не очень громкий звук. Она тут же услышала, как за углом здания раздалось знакомое урчание, и быстро, как только могла, полезла обратно в укрытие. Вскоре шаркающие звуки, которые доносились из-за ее спины, переросли в некое шевеление. Добравшись до помещения, она смогла развернуться и увидеть, что в лаз пытается пробраться такой же грязный и окровавленный человек, как и в первый раз. Он точно так же урчал, бессильно царапал пальцами стены, но залезть внутрь не мог. По сравнению с тем, что было вчера, издаваемый им шум и звуки пугали меньше, и вдруг она с удивлением поняла, что в животе у неё теплеет.

Догадавшись, что проглотила одну из конфет, выплюнула то, что было во рту, на ладошку, и поняла, что это была та самая черная, которая отличалась от всех остальных. Забившись в угол, она опять начала замерзать, и её снова начала бить мелкая дрожь, она даже попыталась растереть руки, но вдруг поняла, что не может поднять их, а через мгновенье веки потяжелели, и на неё навалилась тягучая тьма.

***

Легкий, едва уловимый