В борьбе за влияние среди палестинцев ООП объявляла себя победителем короля Иордании Хусейна. Первоначальный успех наступательных операций египетской и сирийской армий в Войне Судного дня рассматривался как вовсе не связанный с позицией Хусейна, который отказался участвовать в военных действиях. И когда премьер-министр Рабин, в свою очередь, отказался вступать в переговоры с Хусейном по следам второго (1975 г.) соглашения о разъединении войск на Синайском полуострове, он тоже был склонен считать Иорданию незначительным фактором. Ранее, на Конференции арабских государств в Рабате (октябрь 1974 г.), было принято решение объявить Организацию освобождения Палестины “единственным законным представителем” палестинского народа. Теперь же, после второго соглашения о разъединении на Синае, даже Хусейн счел себя обязанным выступить в поддержку, пусть только на словах, этой формулы. Более того, целый ряд дипломатических достижений Арафата на протяжении последующих трех лет еще больше укрепил статус ООП в палестинской среде.

Таким образом, именно на Западном берегу более молодые и образованные сторонники ООП взяли курс на сопротивление израильским действиям, связанным с экспроприацией земельных участков и с налогообложением. Вскоре после выступления Арафата перед Генеральной Ассамблеей ООН в ноябре 1974 г. на территориях начались студенческие демонстрации в поддержку ООП, за которыми последовали забастовки деловых кругов и чиновников в Восточном Иерусалиме. На протяжении зимы вспышки гражданского неповиновения случались в ряде небольших городов (Гл. XXV. Цена неокончательной победы). Израильские власти ответили на это введением комендантского часа и депортациями. В самый разгар волнений, однако, социалистическое правительство решило наряду с кнутом воспользоваться и пряником, и назначило на апрель 1976 г. муниципальные выборы на Западном берегу. Рабин и Перес, по всей видимости, рассчитывали, что арабское население будет им благодарно за либерализацию правил голосования, установленных еще хашимитскими властями, и потому решили предоставить возможность впервые принять участие в выборах представителям бедных слоев населения, вне зависимости от пола.

Это решение оказалось на редкость неудачным и привело к прямо противоположным результатам. После подсчета голосов 12 апреля оказалось, что проиордански настроенные умеренные кандидаты потерпели сокрушительное поражение. И в городах, и в сельской местности молодые сторонники ООП в самом буквальном смысле этого слова захватили власть в органах самоуправления. Весьма важно отметить то обстоятельство, что политическая платформа этих активистов никак не была связана с вопросами муниципальной жизни, а уделяла внимание исключительно палестинскому национальному самосознанию во всех его аспектах. Похоже, что рамочное соглашение, принятое в Кэмп-Дэвиде, подтвердило наихудшие опасения этих националистов. Так называемый план национальной автономии для Палестины не рассматривал такие вопросы, как статус оккупированного Иерусалима, эвакуация еврейских поселений, вывод израильских войск и уж тем более вопрос арабского суверенитета на территориях с арабским населением. “О каких же правах они ведут речь? — вопрошала Раймонда Тавил. — О праве собирать муниципальные налоги и следить за исправностью канализации?” Еще более резко высказался палестинский ученый Файез Сайе, живущий в эмиграции:

“Части палестинского народа обещана часть его прав (при этом исключаются права на национальное самоопределение и государственность), причем эти права могут быть реализованы лишь на части территории палестинского отечества… и эти обещания будут выполнены лишь несколько лет спустя, в рамках поэтапного процесса; Израиль же будет иметь безусловное право вето на протяжении всего этого процесса”.

Таким образом, после обсуждений этого вопроса на совещаниях в узком кругу и выступлений на публичных митингах, мэры Западного берега единодушно отвергли любые предложения, не отвечавшие идее “полного самоопределения”.

Что касается премьер-министра Бегина, то враждебная позиция этих новых лидеров послужила для него объяснением, или, по крайней мере, оправданием неуступчивой позиции его правительства. К этому добавился еще и целый ряд террористических актов, совершенных против израильтян как в Израиле, так и в странах Европы (Гл. XXV. Цена неокончательной победы). Вспышки насилия становились особенно значительными после таких событий, как подписание египетско-израильских соглашений о разъединении, визит Садата в Иерусалим, подписание Кэмп-Дэвидских соглашений и мирного договора. Только в период между январем 1974 г. и сентябрем 1979 г. погибло 1207 человек, как евреев, так и арабов, и 2950 человек получили ранения — в результате террористических операций ООП, от убийств до угона самолетов. Убеждение Бегина в безусловной необходимости израильского контроля на территории Западного берега было решительным и безоговорочным.

Паралич переговорного процесса

При всем при том, однако, позиция израильского премьер-министра определялась не только действиями террористов. Менахем Бегин был и оставался убежденным сторонником ревизионистского сионизма. Порой его позиция, казалось, смягчалась — но на деле это было лишь вопросом тактики. “Бегин регулярно обещал полную автономию для палестинцев Западного берега, — вспоминал Картер, — и я поинтересовался, насколько полной будет эта автономия. Он ответил, что исключений всего два: возвращение палестинских беженцев и угроза безопасности Израиля. Я счел это доброй новостью. Однако в процессе работы над Кэмп-Дэвидскими соглашениями, в октябре 1978 г., Бегин напомнил своим коллегам, что “мое правительство было сформировано для того, чтобы сохранить целостность Эрец-Исраэль”. Он сказал, что никогда не забудет обещание, данное им избирателям, и голос его задрожал: “Моя седина не посрамит моей юности””.

Бегин не оставил никаких сомнений в искренности своей позиции. В своих “посланиях” Картеру Садат и Бегин согласились, что переговоры о будущем Палестинской автономии должны начаться через месяц после ратификации египетско-израильского мирного договора, “с тем, чтобы завершить их в течение одного года”, то есть к 26 мая 1980 г. Кабинет Бегина в преддверии переговоров сформулировал их основные принципы: израильская военная администрация будет переведена в другое место, но не будет распущена; Израиль сохраняет ответственность за соблюдение закона и порядка на территориях, а также право определять условия землепользования и использования водных ресурсов; еврейские поселения остаются под израильским суверенитетом, и в них будет действовать израильское законодательство. Даже Даян и Вейцман назвали эти принципы неосуществимыми. Возмущенный “голубиными” настроениями этих отставных генералов, Бегин просто-напросто обошел их, назначив главой переговорной группы министра внутренних дел Йосефа Бурга[2]. Бург, уроженец Дрездена, был лидером Национальной религиозной партии, члены которой считали права Израиля на Иудею и Самарию начертанными в Писании.

Переговоры с египтянами начались 26 мая 1979 г., сначала в Беэр-Шеве. Палестинцы бойкотировали эти переговоры — равно как и иорданцы. Однако переговорный процесс затормозился не столько из-за процедурных соображений, сколько из-за сути обсуждаемых вопросов. С самого начала генерал Хасан Али, глава египетской переговорной группы, выступил с максималистскими требованиями арабской стороны, согласно которым Израиль должен был вывести свои войска и эвакуировать поселения с Западного берега, из сектора Газа, с Голанских высот и из Восточного Иерусалима. Палестинский орган самоуправления должен быть наделен, в самой полной мере, правами по обеспечению соблюдения законов