Услышав тяжкий вздох Эдгара, Стейси живо представила, как он болезненно скривил строгое мужественное лицо, раздраженный телячьими нежностями кузена. Ей казалось, что человек вроде Эдгара вообще не может понять, насколько они с Генри любят друг друга.

Выйдя замуж, Стейси перебралась в квартирку, которую снимал муж, — маленькую, но уютную и с большими окнами, что для художника особенно важно. Генри делал лишь первые шаги в искусстве, но Стейси верила, что в один прекрасный день он станет знаменитым и богатым.

А пока они едва сводили концы с концами, перебиваясь кое-как на деньги, которые присылали Генри родители, и на его скромные гонорары, — портреты и рисунки ему заказывали тоже знакомые его родителей. Ну и конечно же свою лепту в семейный бюджет вносила Стейси, работавшая секретаршей. И все равно денег катастрофически не хватало, поэтому кузены все же решили продать семейный особняк…

Уже были получены несколько предложений, оставалось сделать выбор, но вмешался Его Величество Случай.

Эдгар с некоторым опозданием сделал молодоженам подарок, оплатив им двухдневный отдых в частном пансионате. И надо же было Стейси осрамиться, объевшись устриц и крабов за ужином! Всю ночь бедный Генри не сомкнул глаз, ухаживая за женой, которую буквально выворачивало наизнанку. Впрочем, он был настолько добр и внимателен, что Стейси быстро поправилась…

Узнав об этом инциденте, Эдгар шутливо попенял невестке за обжорство, и на этом историю можно было считать законченной, однако вскоре Стейси опозорилась вторично. Весьма неучтиво оттолкнув Эдгара, пришедшего обсудить с Генри какие-то вопросы, связанные с продажей дома, она буквально ворвалась в ванную, где ее долго тошнило. Именно Эдгар и сообразил первым, в чем причина ее недомогания.

— Боже мой, да она же беременна!

— Беременна… — тупо повторил Генри.

Молодые супруги пока не могли позволить себе ребенка, так как сами еще не встали на ноги. В тот вечер Стейси почти не притронулась к блюду, которое приготовила специально для гостя: кулинария была ее хобби. Этому искусству Стейси обучила тетя Эбби, повариха от Бога. Ее дочери не проявляли к этому занятию особого интереса, и все свое внимание тетушка сосредоточила на племяннице, оказавшейся благодарной ученицей.

Стейси не была наивной, однако ей ни разу не приходило в голову, что она может забеременеть, во всяком случае, так быстро…

Пока она возилась на кухне, оставшиеся вдвоем мужчины оживленно обсуждали ситуацию, не догадываясь, что Стейси все слышит.

— Ради Бога, Генри! О чем ты думал? Ты же знаешь, что она сама еще ребенок! — сердито выговаривал брату Эдгар.

— Ни о чем я не думал вообще! Разве влюбленные способны трезво мыслить?

— Ах-ах, любовь! — язвительно произнес Эдгар. — Да понимает ли кто-то из вас вообще, что это значит!

Эдгар вскоре ушел и, прощаясь, даже не поцеловал Стейси в щечку, а лишь гневно сверкнул серыми, как у акулы, глазами.

— Похоже, он меня недолюбливает, — позже пожаловалась она мужу.

Они сидели на стареньком диванчике в кухне, и Генри заботливо кормил ее с ложки, как капризную девочку, пудингом. Стейси мутило даже от одного запаха блюда, не говоря уже о вкусе, но ей упорно не хотелось верить, что она беременна.

— Эдгар к тебе очень хорошо относится, — уверял ее Генри, пряча глаза. — По-моему, он мне чуточку завидует, хотя ты и не совсем в его вкусе…

— В самом деле?.. А какие же ему нравятся девушки? — оживившись, поинтересовалась Стейси.

— Умудренные жизненным опытом, высокие, блондинки… Короче, ты понимаешь. Ну, такие, которым ничего не нужно объяснять…

Стейси вздохнула: сама она к таким девушкам не относилась, это уж точно, во-первых, потому что была полновата и всего пяти футов и двух дюймов ростом, а во-вторых, цвет волос у нее был скорее мышиный, а не белокурый или пепельный. Что же до знания жизни…

Спустя месяц, когда догадка Эдгара подтвердилась, Генри застал жену в слезах и в жутком волнении.

— Не надо нервничать, — обняв, успокаивал он Стейси. — Все образуется как-нибудь само собой…

Она моментально успокоилась, поверив ему, зная по опыту, что пока все предсказания мужа, неунывающего оптимиста, сбывались и они как-то умудрялись выкручиваться.

К Рождеству они получили чек за портрет, сделанный для одного знакомого Эдгара, и перевод от отца Генри. Эти деньги помогли им залатать прореху в семейном бюджете, и без того весьма скудном, несмотря на все старания домохозяйки быть экономной. Но в квартире по-прежнему было сыро и холодно, на Новый год Генри простудился, а потом заболела и Стейси и не смогла выйти на службу. Из офиса ей прислали вежливое письмо, в котором говорилось, что поскольку вскоре она все равно должна уволиться по беременности, то ей лучше не возвращаться на работу, а позаботиться о здоровье — собственном и будущего ребенка. Письмо пришло холодным пасмурным февральским утром, когда Стейси была на восьмом месяце, а деньги совсем закончились.

Маленькая гостиная, в которой Стейси сидела на вытертом ковре, была забита детскими вещами, естественно, не новыми, включая колыбель, которые Генри пытался отреставрировать и как-то украсить. Слезы текли по щекам Стейси и капали на живот, когда дверь распахнулась и вошел Эдгар.

Она попыталась вскочить, но зацепилась ногой за складку ковра и наверняка упала бы, если бы Эдгар не успел подхватить ее и прижать к своему дорогому кашемировому пальто. Стейси уткнулась лицом в мягкую ткань, вдохнула какой-то особенный, только Эдгару присущий запах и сразу же ощутила покой и уверенность. Но уже в следующее мгновение Стейси запаниковала: ей показалось, что деверь в душе презирает ее, толстую и неуклюжую дурочку, которая не вовремя забеременела и перечеркнула Генри карьеру.

Уловив перемену в ее настроении, Эдгар отпустил Стейси и с каменным лицом отправился к работающему за мольбертом брату.

Спустя неделю Генри примчался домой радостный и возбужденный. Он подхватил Стейси и, закружившись с ней по прихожей, закричал:

— Идея! У Эдгара родилась великолепная идея!

У Стейси закружилась голова, и она попросила отпустить ее.

— Что за идея?

— Не продавать наш особняк!

— Но ведь нам нужны деньги…

Генри был по натуре мечтателем, Стейси успела это понять. Свои фантазии он овеществлял в картинах, которые никто не покупал. И еще он был чрезвычайно внушаем.

— Да, нам нужны деньги, — подтвердил Генри, — но Эдгар нашел отличный выход! Как ты знаешь, начальство ценит его изобретательность и предприимчивость и всячески за это поощряет. И если раньше Эдгара постоянно посылали в командировки, от которых он дьявольски уставал, то сейчас все обстоит иначе. Его повысили в должности! Ты рада?

Стейси вздохнула и спросила:

— А при чем тут мы?