— Как любопытно… Специалист по древней магии из рода Гвидиче…

Мягкой поступью, лорд Амато приближается ко мне, и меня окутывает аромат кедра и горьковатого жасмина.

Я уже начинаю нервничать всерьёз. Дался ему мой род!

— И давно ли у нас на седьмой факультет принимают женщин?

Ой, не надо напоминать про моё феерическое фиаско. Хотела, называется, отсидеться в Академии по-тихому.

— Так вышло, — ну а что я ему ещё скажу?

— Что ж, так вот, Джемма. Нашего с тобой приятеля приложило очень древним заклятием, а у тебя, как я вижу, полное истощение магического резерва, — и голос у него такой ласковый, что я просто физически ощущаю, как на моих запястьях защёлкиваются кандалы.

— Лорд Амато, у нас сегодня была сложная долгая практика. Мой резерв опустошился именно тогда. Нас же замеряют на выходе из тренировочного комплекса. Это можно проверить, — я ни словом не вру и смотрю лорду в глаза почти преданно.

— Ага, и вся такая опустошённая, ты после того, как приятель свалился в судорогах к твоим ногам, не растерялась и поставила стазис. Ну и светляков навешала, которые до сих пор жрут твои силы, — металла в тоне лорда прибавляется.

— Да, и если я в ближайшее время хоть немного не посплю, то ничем не буду отличаться от этого человека, — указываю я на тело.

— Я проверю твои слова, — предупреждает меня маг.

Ой, да на здоровье.

— Можешь идти, — внезапно отпускает он меня, хотя я уже приготовилась доказывать свою невиновность всеми способами. — Но помалкивай. Мы ещё побеседуем. Поняла?

Киваю. Что-то это мне не нравится, но лучше идти, пока есть такая возможность.

— Всего доброго, лорд Амато, — в данных обстоятельствах звучит почти издевательски.

Уходя, я чувствую пристальный взгляд в спину и не совсем в спину, поэтому приспускаю шаль пониже. Кажется, пришло время фланелевых сорочек от тётушки Кло. Завернув за угол, обнаруживаю, что у меня есть соглядатай.

Лорд Амато, нисколько не скрываясь, повесил на меня следилку. У меня нет сил даже разозлиться на такую бесцеремонность. Пусть его, но в душ я теперь точно не пойду, да и пускай он убедится, что я живу там, где показала. После тяжёлого дня и этого происшествия, я вымотана так, что мне уже на всё плевать. Однако магический маячок не исчезает даже за дверями моей комнаты. Более того, когда я, скинув шаль, подхожу к зеркалу, чтобы расчесать воронье гнездо на своей голове, он ощутимо теплеет.

Ах ты любопытная зараза!

Собрав оставшиеся крохи магии, я прихлопываю следилку и чувствую, как вместе с этим гаснут все светляки, что я оставила лорду. Будем надеяться, он не боится темноты.

А вот теперь можно и спать, с утра ещё выдержать очередь в душ придётся…

Дальше мои мысли уплывают, и я проваливаюсь в здоровый сон упахавшегося адепта.

А утром я просыпаюсь от того, что по идее должно было произойти ещё вчера ночью.

Что-то долго ждал лорд Амато.

По Академии разносится сигнал всеобщего сбора.

Чертыхаясь, напяливаю форму. Видимо, придётся пожертвовать завтраком, чтобы сходить в душ. Я вяло плетусь в главный зал, думая, что мне можно было бы и пропустить собрание, так как, скорее всего, новости касаются вчерашнего несчастного, и я уже в курсе всего.

Как же я ошибалась.

Глава 2

В главном зале уже собралась толпа из всклокоченных и мятых студентов.

Бытовики сонно разглаживают одежду магией прямо на боевиках, от чего те сдержанно шипят сквозь зубы. Неприятное заклинание, его и впрямь лучше доверить профессионалам. Бытовая магия в большинстве своём штука не сложная, но требующая тонкого подхода. Адепты же боевого факультета славятся тем, что по привычке вкладывают в любое заклинание всю силушку. Если видите боевого адепта в обугленной одежде, скорее всего, бедолага пытался именно привести себя в порядок. После тренировок и дуэлей они либо целы и невредимы, либо получают травмы посерьёзнее.

Нет, магистры боевой магии, конечно, уже так не позорятся, но до магистратуры на Первом факультете дотянуть нелегко, поэтому боевики издавна стараются дружить с Четвёртым факультетом даже больше чем с целителями. С ободранной коленкой можно и неделю протянуть, а вот в сырых сапогах и без чистой воды воевать сложно.

Так что легенды о пренебрежении к бытовикам со стороны боевых магов — только легенды. Ну и вообще, люди служивые на самом деле очень ценят удобство.

Собственно, и сейчас толпа в зале разбита на кучки, группы объединены дружественными эмблемами на форме: бытовики толкаются вокруг боевиков, целители и зельевары зевают возле статуи императора, иллюзионисты и менталисты подпирают друг в центре главного зала. Ну рядом с самой кафедрой киснут артефакторы, телепортисты и мой факультет, древники.

От моих ребят меня отделяет довольно большое расстояние, и я не чувствую в себе тяги протискиваться между адептами, рискуя нарваться на заклинание от какого-нибудь сонного студиозуса. Поэтому внедряться в кишащую толчею я не решаюсь. Приглядев себе неплохое местечко, прислоняюсь к ближайшей колонне и намереваюсь доспать, сколько получится.

До официальной побудки ещё два часа. В условиях обучения в Академии Запретных Искусств и Магии — в простонародье ЗИМА — два часа сна на вес золота. Доучившись до пятой ступени, я оцениваю их даже дороже, поэтому давно привыкла использовать все возможности выспаться. Спать я могу даже стоя и с открытыми глазами.

Обнявшись с мрамором, как с родным, я изо всех сил стараюсь сдерживать зевки и не моргать и всё равно выпадаю из реальности. Возвращает меня в неё усиливающийся гомон адептов.

Что там такое? Тяну шею, однако, макушки боевиков заслоняют мне весь обзор. Судя по тому, что гул прокатывается с запада на восток, вдоль кафедры идёт кто-то неожиданный. Неужели нельзя было набрать карликовых боевых магов? Ничего же не видно!

Наверное, это даже не декан, а сам ректор. Настоящее чудо. Этот персонаж нам является крайне редко. Зачем? Не по статусу ему. Да и не по возрасту, я думаю. Выглядит он, конечно, молодцом, но по самым скромным прикидкам дядьке перевалило за сто семьдесят, и мы ему не очень интересны. Адепты от его равнодушия нисколько не страдают, потому что у него есть три энергичных и пристрастных проректора, а сам ректор что-то вроде пугалки. Ну как бывает, когда загулявший ребёнок возвращается домой, его ждёт мать с ремнём и пугает, что в следующий раз не только всыплет, но и папе всё расскажет. Адепты так и зовут его «Батя».

Однако, спустя пару