– Доченька, – ее голос просветлел, – обо всех своих подозрениях ты сможешь поговорить завтра.

– Черт, только не это!

Мама фыркнула:

– Ты уже полгода собираешься, я с таким трудом выбила для тебя время: 10:30, виа Виджевано, 18, кнопка F.

– Напомни, как тебе удалось меня на это уговорить?

– Туда ходил Дино Буццати. Заруби себе это на носу.

– А ты заруби себе на носу, что скоро день рождения моей свекрови.

– Я не пойду.

– Еще как пойдешь!

– Нет. А вот ты, как будет желание, забегай навестить свою мать.

После папиных похорон мама, не сомкнув глаз, три дня просидела в кресле, где он обычно читал по воскресеньям газету. Затем задалась вопросом: «Ну и для кого мне теперь готовить?» Некоторое время она избегала разговоров о человеке, который приучил ее к привычному распорядку, воскресным базарчикам, «Тексу Виллеру[2]» и сдержанности. Он любил тишину, и чтобы заглушить горечь утраты, Маргерите с матерью пришлось наполнить квартиру шумом: препираться по пустякам, звонить друг другу, не унывать.

Расплатившись с таксистом, Маргерита вышла напротив здания «ФизиоЛаб». Она вся раскраснелась от нетерпения. Открыла рюкзак и проверила, на месте ли купальник, гель для душа, полотенце и расческа. Назвав свое имя администратору, Маргерита прошла в раздевалку и натянула под шорты купальник – ей пришлось купить новый, как только она узнала, в чем состоит лечение, – завязала волосы и, прихватив телефон с наушниками, вышла из раздевалки с мыслью, что в последний раз ее косметолог сделала свою работу кое-как. Взяла бутылку воды – подарок центра – и прошла в реабилитационный зал. Пунктуальный Андреа был уже на месте. Пожав ей руку, поинтересовался, как нога, она по привычке ответила, что по-разному. Глухо стукнула перегородка, и она внутренне приготовилась к очередному сеансу в этом закутке наедине с серьезным двадцатишестилетним парнем, который пытался вылечить ее от почти хронического воспаления. Он махнул рукой в сторону кушетки, Маргерита коснулась пояса и посмотрела на Андреа, после его утвердительного кивка сняла шорты. Физиотерапевт взял прибор, приложил к внутренней поверхности бедра, поднялся к паху и прошелся по лобку с умеренной силой. Во время процедуры Маргерита обычно впивалась взглядом в край перегородки и старалась медленно дышать. Этого десятиминутного разогрева – так он это называл – ей как раз хватало, чтобы преодолеть смущение. Затем она расслаблялась. Твердость Андреа, его умелые руки и опущенный взгляд успокаивали ее. Она тоже смотрела в сторону, за исключением момента, когда он – как сейчас – откладывал прибор и задирал еще выше ее купальник: тогда Маргерита принималась искать в нем хоть малейшие признаки возбуждения, выходившие за рамки врачебной этики. Она пыталась уловить неуверенность в движениях его пальцев, ощупывающих лобок в поисках сухожилия. Большим, средним, иногда указательным пальцем он надавливал, будто нащупывал почву. На первом сеансе он подробно объяснил, как будет проходить лечение: снятие воспалительного процесса медицинскими приборами, лечебный массаж и комплекс упражнений в тренажерном зале. Потребуется двадцать пять сеансов, не считая контрольных осмотров и УЗИ, итого – две тысячи восемьсот двадцать евро. Она не могла или почти не могла себе этого позволить, поэтому попробовала было обратиться в городскую поликлинику, однако, отупев от сидения в очередях, пошла на сделку с совестью и остановилась на том, что ее отец назвал бы вариантом попроще. Проще было отвалить три тысячи за сиделку-физиотерапевта, проще было, не блистая в школе, подарить себе Interrail[3], проще было с мозгами архитектора довольствоваться местом агента по недвижимости. Проще, вероятно, было принять терапевтические манипуляции за похоть.

И теперь, когда физиотерапевт касался ее с нужной силой в почти запретном месте, и она вот-вот собиралась сказать, где притаилась болевая точка, Маргерита вдруг вспомнила: муж, дверь туалета, здание университета под номером 5, первый этаж, женский туалет. Вот где притаилась болевая точка, не дававшая ей покоя вот уже два месяца. Увильнув, по привычке последних недель, от досаждавшей ей мысли, она решила взглянуть на это с другой стороны. Она – внимательная и заботливая дочь? А могла бы быть куда менее заботливой. Она – агент по недвижимости, не тративший время попусту между осмотрами объектов? А могла бы и тратить. Она – пациентка, которая не поддается соблазну трех опытных пальцев? А могла бы и поддаться. Всякий раз, вспоминая о том туалете, она могла отвлечься от подозрений, направив мысли в иное русло.

Андреа спросил, болит ли там, где он массирует. Чтобы воплотить фантазии в жизнь, стоило только произнести: немного правее. Помассировав правее, Андреа довел бы ее до оргазма, святые небеса. Однако она ответила:

– Немного левее.

Он сместился влево.

– К вечеру боль усиливается?

– Смотря в какой день.

– Ты делаешь упражнения?

– Смотря в какой день. – Она устроилась поудобнее. – В принципе, я послушная пациентка.

– Все так говорят.

– Все?

– А потом дают задний ход.

– В смысле?

– Проще уйти от проблемы, чем ее решить. – Он слегка надавил. – Тут есть уплотнение, чувствуешь?

Маргерита ничего не ответила. Она – одна из тех посетительниц центра: купленный по случаю купальник, жемчуг в ушах, квартира в центре, отнюдь не примерный муж – одним словом, послушная пациентка.

– Вижу, ты любишь свою работу.

Андреа уменьшил силу нажима.

– Хочу сказать, ты молодец. Тебе же часто это говорят?

– Бывает.

Отодвинувшись от нее, он обошел кушетку и принялся массировать ступню, неспешно продвигаясь вверх.

Маргерита ощущала, как он без спешки подбирается к паху, прорабатывая сухожилие сантиметр за сантиметром. Интересно, каков он в постели? Может, грубый, а может, неопытный. На какое-то мгновенье она даже подумала о двух пустующих апартаментах, куда могла бы его привести: квартира на вьяле Саботино, 3, которую никто не хотел брать в аренду из-за слишком высокой стоимости услуг кондоминиума, и трехкомнатные апартаменты на виа Бадзини, 18 с небольшим джакузи.

– Немного правее, – удивившись сама себе, вдруг прошептала Маргерита.

Он помедлил:

– Правее?

– Чуть-чуть.

Он знал – правее нельзя. Кончиками пальцев он нащупал болевую точку и хорошенько ее проработал. Сместиться правее было рискованно, разве что самую малость: опустить мизинец, чтобы ощутить тепло, влажность и мягкую плоть, а затем сразу же убрать его, ни на секунду не прекращая работы. Он никогда так не поступал, хотя коллеги с серьезным видом показывали ему, как это делается. Как только на горизонте появлялась интересная пациентка с тендинитом, они расталкивали друг друга локтями, чтобы ее заполучить. Маргерита попала к нему из-за своей кажущейся неприметности. Милая, почти безликая. А вот тело таило в себе немало сюрпризов: дело было не только в гармонично развитых мышцах, гибких и сильных