пропитан кровью и страхом за жизнь, под влиянием поэтов, философов, мыслителей, ученых, художников, архитекторов и меценатов объявляет своим главным занятием Искусство. Так Флоренция приоткрывается миру, разворачивается к нему, распускается, и правда, словно бутон невиданного по красоте цветка, создавая невероятную по силе художественную реальность, чье обаяние мы продолжаем испытывать до сих пор, и спустя столетия, и ради которого мы готовы возвращаться сюда вновь и вновь, чтобы насладиться этим тонким и чарующим ароматом.

* * *

Человек был объявлен свободным творцом самого себя, в тот год, когда чума уносила по несколько сотен жителей в день. Пребывая между жизнью и смертью, оплакивая сам себя, город начинает меняться. К концу XIII века коммунальный порядок наконец закреплен «Установлениями справедливости». Количество жителей Флоренции увеличивается до тридцати тысяч, границы ее становятся проницаемы – угодья и усадьбы перенеслись на склоны, хозяйства аббатств внутри стен выкуплены. Вокруг храмов сносят хозяйственные и служебные помещения – начинают образовываться пространства, которые позволяют горожанам собираться вместе. Только представьте: стройка главного собора велась на протяжении более чем ста пятидесяти лет! А с уникального купола, созданного Филиппо Брунелесски, что осеняет собой все тосканские народы, снимут строительные леса только к концу XV века, что явится одним из самых больших праздненств для города. Тогда в честь торжественной процессии Папы Римского был проложен путь на высоте более метра от мостовой, его украсили богатыми тканями, коврами и цветами, протяженность этой процессии, которая с момента выхода из резиденции наместника Бога на земле до момента освящения собора не коснулась ногой земли ни разу, составляла 600 метров. Немногим раньше разглядят флорентийцы и свой баптистерий Сан Джовани, среди прочих окружающих его мемориальных сооружений. Так освободится городская площадь вдоль тела великого собора – пьяцца дель Дуомо. И если раньше сосредоточением жизни были беспокойные перекрестки, которые диктовали человеку движение, подгоняли его, то теперь в многочисленных лоджиях – символе городского управления (одна из которых сохранилась на площади Синьории) люди надолго останавливались и выслушивали ораторов, чтобы потом обсуждать сказанное ими на ступенях. На площадях устраивались церковные и пышные светские представления, которые задействовали временную – деревянную – архитектуру, а ныне пустующие фасады, пугающие грубой кладкой, тогда представляли собой декорации и скрывали уникальные театральные машины. Подготовка к каждому из праздников занимала месяцы, город бесконечно трудился на общее благо.

Сохранились и подробные рассказы очевидцев, в том числе и записки нашего архиепископа Авраамия Суздальского, который наблюдал мистерии во Флоренции в 1439 году. Он описывает праздник Вознесения, когда отрока в виде Христа на облаке поднимали к небесам, они раскрывались, и за ними оказывался Бог-Отец в сиянии (одновременно зажигались многие светильники) и в окружении ангелов поющих, играющих на музыкальных инструментах и танцующих! С облака, находясь уже на большой высоте, Спаситель взлетал – возносился к подножию высочайшего престола и припадал к Нему… Любопытно, ведь велась статистика происходящего во время подобных массовых мероприятий, и частенько бывали пожары, но ни одного несчастного случая не зафиксировано, настолько надежная была эта сценическая машинерия. Такие религиозные представления внутри храмов и около них, рыцарские турниры, театрализованные празднования свадеб, рождения, крестин, похорон в семьях знатных горожан, торжества внутри ремесленных цехов или братств, памятные даты, публичные казни, общественные выступления или просто дни, выбранные для удовольствия, собирали людей на площадях, и сегодня мы могли бы сравнить происходящее скорее с цирковыми представлениями. И как всякие представления, наиболее значимые повторялись в течение нескольких дней, чтобы как можно больше людей могли их увидеть.

Вот чего еще теперь здесь нет: теперь по этим улицам не бежит искрометный праздник Возрождения. Но нынешняя праздная толпа, что плывет в поиске удивлений, прекрасна именно своей разношерстностью. Именно отсутствием всякого представления об устройстве этого мира видимого. Вон у Золотого моста через сладостный бальзам вод Арно высыпались из автобуса китайцы, словно горох из прорехи, мал мала меньше, поправляют наушники в ушах и разминаются перед длительным пешим переходом; вот влюбленные парочки, поглощенные лишь друг другом, чуть ускоряют шаги, чтобы скрыться за поворотом в уединенном переулке; там важный местный в сопровождении своей трюфельной собаки; тут потерянные раскрасневшиеся туристы в галстуках, напоминающих пионерские, и с рюкзаками, а мимо идет занятый размеренной беседой по мобильному достопочтенный монах; звенит тебе в колокольчик старушка на велосипеде, веселые маляры, без зазрения совести ласкающие взглядам женщин, при виде удачного экземпляра присвистывают вслед; вон проносятся в сидячих колясках орущие дети, а в сторону от них изломанный, изящный эстет неясного пола с брезгливым лицом и красивыми картонными пакетами… Во Флоренции есть магазины моды, которые имеют столь высокую репутацию, что модники со всего света приезжают иногда просто поглазеть на витрины. В этих магазинах фотографировать запрещено… Флорентийцы издревле питали страсть к хорошему платью, и они не просто жонглируют между собой названиями брендов, но предпочитают стиль – тайную гордость. Любопытно, что во Флоренции испокон веков не существовало понятия моды как таковой, каждый ее житель рассматривал свое появление на публике как свой личный маленький театр… Но вот уже площадь затягивает весь этот люд без разбора в воронку и раскидывает центробежной силой по столикам в кафе…

* * *

Но когда-то, давным-давно, в том самом Ренессансе – в знаменитом XV веке, более чем площадные праздники Флоренция любила шествия. Весна Искусств объединяет здесь всех жителей воедино и начинает высвобождаться из путаницы домовладений, дабы сделать улицы местом прогулок, повседневных и символических, отдать в распоряжение карнавалам. Карнавалы были частью культуры Италии повсеместно. Один из самых древних и традиционных, охватывающий период нашей Масленицы – широкие костюмированные гуляния накануне Великого поста – до сих пор проходит в Венеции. Флоренция по такому случаю в феврале устраивает парады, но настоящим праздником считает возрожденный день «Трех королей». В праздник Богоявления религиозное торжественное конное шествие проходит по четырем центральным улицам и выходит на площадь городского собора Санта Мария дель Фиоре. Здесь волхвы и их свита спешиваются, процессии поклоняются и приносят свои дары младенцу Христу… Что и говорить, любой проход по городу лица значимого нередко был исполнен тогда стольких эффектов, что превращался в триумфальное шествие, а уж церемониальный отъезд и торжественное прибытие! Как только горожанин перестал бесконечно опасаться за свою жизнь, настоящая творческая стихия, сдерживаемая в роскоши дворцов и храмов, выплеснулась наружу и закружила город. И случится это вопреки. Такую моду введет величайший из дома Медичи – Лоренцо Великолепный, который пережил нападение наемных убийц прямо в церкви во время молитвы, был спасен толпой, и с того самого дня навсегда отказался от вооруженной свиты.

* * *

Мою любовь