прозвище! Я кинулась искать своего спутника – хоть и не с первого раза, но что-то знакомое было обнаружено мною в этом совершенно незнакомом мире. «Боттичелли! Боттичелли!» – жарко зашептала я. «Да, похоронен рядом с той, которую платонически любил, чью красоту воспевал и которой посвящал многие из своих произведений – Симонеттой Веспуччи. Впрочем, она была обожаема всей Флоренцией. Была прозвана Несравненной. Сами Медичи были от нее без ума… А та фреска, возле которой ты застыла, это Гирландайо. Но если тебе понравился этот художник, то нужно посмотреть те работы, что его прославят – это сцены из жития Франциска Ассизского в церкви Санта Тринита и, конечно же, капелла Торнабуони в Санта-Мария-Новелла»…

Я опустилась на скамью. Казалось бы, ничего не произошло, мы ничего еще и повидать не успели, но что-то важное со мной уже случилось. В церкви началось движение, раздался колокольный перезвон. «Если слышишь, что в Италии звонят, это значит, за стол пора, – нарушил мое бессознательное состояние художник. – Я думаю, тебе будет приятно сейчас на площади Синьории. Потом пара порций макарон – и транс как рукой снимет, идем. Нам действительно нужно многое успеть!» Солнце тотчас опрокинуло на нас щедрые потоки света и тепла. Тело, словно только ощутив сырость средневекового храма, поежилось. Над рекой плыли прощальные ноты полуденных колоколов, путники прибавляли шаг, слышался резкий скрежет жалюзи – это закрывались на обед лавки, расположенные вдоль пустеющих улиц; некоторые части города полностью вымирали. Тем временем мы приближались к одной из важнейших площадей Флоренции, и все гуще становилась толпа по пути нашего следования, и все соблазнительнее кулинарные ароматы, которые начали расстилаться по улицам и захватывать площади. Площадь Синьории – одна из главнейших в городе.

Глава III. Про кофе – На площадь Синьории лет шестьсот назад – Воспитательный дом Брунелесски – Женщины эпохи Возрождения

Я никому бы не посоветовала с разбега бросаться в пучины этого водоворота. Я посоветовала бы вести себя, как опытный купальщик. Попробуйте сдержать свое любопытство, обуздать своего исследователя и одернуть зануду-ценителя. Там Бенвенуто Челлини, там Донателло, там превосходная копия Давида, античные статуи матрон, и Похищение сабинянок, и Нептун, и Козимо – все там! Но я бы сказала, что для начала нужно найти себе столик в первой линии любой из кафешек и взять бокал. Потому что кофе принесут слишком быстро, оглянуться не успеешь, и, если честно, пить его принято за стойкой.

Очень важно, чтобы этот напиток как можно меньше передвигался с момента его создания до момента, как вы сделаете обжигающий глоток. Эфирные масла выделяются первые 15 секунд, вы должны успеть ощутить всю палитру. Впрочем, о приготовлении кофе можно говорить до бесконечности. И даже «машинный» кофе тоже надо уметь исполнять! Тут много тонкостей. И помимо качества зерен, которые используют те или иные заведения, самой машины, посуды, в которой подается напиток, важную роль играет, кто стоит за стойкой. Блуждая вдали от туристических тропинок, обращайте внимание, где собираются местные: они разбираются в кофе, плохого не пьют. Загляните – и попробуйте все по-настоящему. Ведь даже самый прекрасный сорт может испортить негодный бариста!

В Италии это особая порода людей, которые если уж застревают на своей работе, то надолго. Точнее, на всю жизнь. Пока не откроют собственное заведение, да и в этом случае так и остаются за стойкой, возле кофе-машины. Это мужская профессия. Тяжелая психически – ты целый день в команде и целый день обслуживаешь посетителей. Тяжелая физически – вся смена на ногах. С семи утра до часу или с часу до восьми. И только от того, насколько твой удар верен, зависит твоя профессиональная судьба. Слишком сильный – обжигает кофе, жжет его, и тогда он горчит, слишком легкий – сохранит нотки и достоинства сорта, но не сделает вкус насыщенным. Так что хорошего баристу – поискать. И расцвета они обычно достигают после десятилетия практики. А еще важно не пить кофе в дождь, при повышенной влажности. Разные люди поясняют эту точку зрения по-разному. Некоторые говорят, что вкус все равно будет не тот, другие – что не выделяются какие-то полезные вещества, третьи – что выделяются вредные… Возможно, это местный миф, но в дождь итальянцы кофе обычно не пьют. И смысл этого ритуального глотка (днем здесь предпочитают ристретто, по объему он в два раза меньше эспрессо), именно в том, чтобы замереть на секунды у стойки и перекинутся парой слов. Поэтому пить кофе на площади бессмысленно – это туристический кофе. Не за этим вы так далеко ехали. Другое дело – капучино. С ним чуть проще. Хотя носить с места на место тоже не рекомендуется. Капучино – это когда в эспрессо вливается горячее молоко и сверху кладется пенка, которая сохраняет температуру напитка. При 60-ти градусах молоко приобретает естественную сладость, поэтому капучино принято пить без сахара. А рисунки на поверхности вашего кофе – это не только привет от баристы, но свидетельство того, что пенка имеет все присущие ей качества – нет ошибки в приготовлении. И пьют капучино по утрам. На завтрак. Так что, мне кажется, стоит все-таки взять бокал чего-нибудь легкого. Назовем это аперитив.

* * *

Эта, ныне нарядная, украшенная скульптурой и восторгом туристов, площадь изначально – основное место для проведения публичных казней. Здесь толпа терзала неугодных, здесь глумилась над их телами, здесь, в конце концов, Флоренция казнила своего Савонаролу. И здесь нередко достаточно было ничтожного повода, чтобы начался всеобщий кошмар. Однажды город собрался на площади, его раздирали политические разногласия, да еще приближался враг, перед боем с которым пора было бы объединиться, и вдруг, как гласит летопись, некая сумасшедшая женщина страшно завыла, и тотчас массовая истерия охватила людей, лошади взбесились от поднявшегося шума, стражники бежали. В панике и давке несколько человек погибло и очень многие пострадали, а на следующее утро начались казни тех, кто был принят в суете за мятежников… С момента основания коммуны и почти двести лет будут продолжаться кровавые ужасы, кровные распри, изгнания, поиски виновных, сражения на улицах, предательства. Убийства претендентов на единоличную власть и просто убийства. Бесконечные похоронные процессии. Не говоря уже о том, что во Флоренцию то и дело заглядывала чума и к началу XV века погубила почти половину населения. Только после 1395 года, после окончания войны Восьми Святых – войны под предводительством Флоренции с войсками папы Григория XI за прилегающие земли и очередного кровопролитного городского восстания положение внутри города изменится. И что удивительно, впервые в истории все общество – как правящие круги, так и самые обычные скромные ребята – вдруг прислушаются к «гуманистам»