— Дело в том, что если кто-нибудь найдет древние святые рукописи…

— Что?! Ты потеряла святыню?

Лилиан молча кивнула.

— Этого еще не хватало! Как тебя угораздило?

— Я не то чтобы их потеряла, а просто уронила.

— Куда? Ты знаешь, где они сейчас? — Лицо Лилиан вытянулось от отчаяния.

— Глубоко… — обреченно прошептала она. — В Мертвом море.

Флори от удивления открыла рот.

— Я решила рассмотреть их повнимательней, развернула свиток и… И споткнулась. — Лилиан надолго смолкла, переживая все заново. — Их ведь кто-нибудь найдет, верно?

Флори бросила на подругу скептический взгляд и, словно вспомнив о чем-то, вздрогнула. Она вытянула шею, как жираф, и выглянула из-за большой сосульки наружу.

— Ты точно знаешь, что нас тут никто не заметит?

— Доверься мне. — Лили сжала ее руку. — Видишь, как наши крылья сверкают на солнце? И не отличишь от сосулек. И робы у нас белые, и волосы…

С цветом волос она явно поторопилась: Флори была жгучей брюнеткой.

— Ну и что? Спрячешь голову под крыло, чтобы не нарушать маскировки.

Флорида, обдумывая предложение подруги, вдруг громко чихнула и утерла нос рукавом.

— Ты замерзла?

— Нет, это случайно.

— Она подобрала несколько перьев, упавших с крылышек Лили, и, утешая, погладила ее по спине. — Ничего, их всего четыре. Ты начала линять? Теперь я понимаю, почему ты так плохо летаешь.

Они умолкли и прислушались — неподалеку раздавалось нестройное хоровое пение под звуки арфы. Музыка становилась все громче и громче, поэтому ангелы быстро нырнули в пену облаков.

— Сла-а-а-а-а-а-ва Все-е-е-е-е-е-вы-ы-ы-шнему! — гнусаво выпевали голоса.

— Шшш! — Лили приложила палец к губам. — Это хор архангелов!

Внезапно раздалось резкое «дзинь!», потом еще одно, чуть повыше тоном, и, наконец, совсем уже тоненький, на редкость противный звон.

Песнопение прекратилось словно по команде, и архангелы остановились напротив того самого места, где прятались Лили и Флори. Подруги притаились и задержали дыхание. Отсюда был хорошо слышен сердитый голос старшего — высокого архангела по имени Месопотамия.

— Исрафель, ты опять порвала струны? — осведомился он, оглядываясь.

— Четыре штуки, — поддакнул ангел-коротышка, нахмурившись и кивнув на золотой инструмент.

Архангелы столпились вокруг поврежденной арфы.

Струны, жалобно позвякивая, лопались одна за другой. Архангелы в полном молчании долго и зачарованно смотрели на арфу. Наконец Месопотамия обвел все вокруг властным взором:

— Думаю, это означает, что Лилиан прячется где-то поблизости.

Все остальные, мгновенно забыв об арфе, принялись внимательно всматриваться в облака. Флори и Лили еще глубже погружались в белую пелену.

Слепящая вспышка внезапно озарила все вокруг. За ней последовала другая. Подруги похолодели от страха, потому что рокочущий бас, прогремевший, как гром, вслед за вспышками, казалось, расколол небеса и прокатился гулким эхом по всему раю:

— Мои Врата! Мои Жемчужные Врата!

После короткой паузы, когда святой Петр словно собирался с мыслями, очередной громовой раскат сотряс все вокруг.

— Лилиан!

Флори видела, как румяное лицо подруги приобрело серовато-белый оттенок.

— ЛИЛИ-А-А-АН! Иди ко мне немедленно!

— Ой-ой-ой! — сочувственно прошептала Флори.

— Шшш! — оборвала ее Лили. — Здесь он нас все равно не найдет.

Все повышая голос, святой Петр прокричал ее имя еще дважды. Одна из сосулек, не выдержав столь сильной вибрации, отломилась и с хрустальным звоном упала на ногу Лили. Следующая вспышка была столь яркой, что едва не затмила солнце. Даже стены Иерихона не выдержали бы громового удара, раздавшегося после нее. Лилиан и Флори, охваченные ужасом, распластались и закрыли головы руками. Сосульки хрустя падали вокруг них, а облака метались и постепенно рассеивались.

Подруги одновременно открыли глаза и, осторожно приподнявшись, встретили гневный взгляд святого Петра. Высокий, сердитый, он стоял прямо перед ними, нетерпеливо притопывая ногой, обутой в золотую сандалию.

Едва шевеля онемевшим языком, Лилиан подняла руку:

— Приветствуем вас… — Поскольку Петр хранил суровое молчание, она робко добавила:

— Удивительно, мы только что говорили о вас…

Ей показалось, что взгляд Петра стал еще строже.

— То есть я только что сказала Флори, — она незаметно толкнула ногой все еще не решавшуюся подняться подругу, — так вот, я сказала: «Флори! Я готова побиться об заклад, что святой Петр, то есть вы, сэр, непременно будет нас искать, но ни за что не найдет среди этих сталагмитов». Ведь правда? — Теперь, когда дрожащая Флорида стояла рядом, Лили ткнула ее в бок.

Та таращила глаза и молча кивала, подтверждая слова подруги и напоминая сейчас дятла, долбящего неподатливый ствол дерева.

— Однако вам все же удалось нас отыскать! — воскликнула Лили. — Но как?

Святой Петр выразительно подбросил на ладони горсть перьев, выпавших из крыльев Лили:

— Кто-то разнес Врата рая!

— Как? Неужели Жемчужные Врата, ваши любимые Жемчужные Врата кто-то дерзнул… Может, внезапная молния? Заблудившийся астероид? Небесный катаклизм?

Святой Петр заметил, как что-то сверкнуло в волосах Лилиан, быстро протянул руку, а затем в зловещем молчании раскрыл ладонь, продемонстрировав маленький осколок жемчуга.

Заложив руки за спину, Петр расхаживал перед застывшими Лилиан и Флори.

— Ты согрешила уж тем, что помыслила совершить какое-то, пусть самое маленькое чудо. — Он ткнул в Лили пальцем, словно председатель суда присяжных, выносящий обвинительный вердикт. — Вот что ты натворила!

Она кивнула.

Петр остановился, сделал еще один эффектный жест и снова начал ходить, как профессор перед аудиторией.

— Благородное предназначение ангелов — защищать, охранять и воспитывать все человеческое племя, — он остановился напротив Лили, — а вовсе не издеваться над кем-то из этого племени.

— Сэр, дождь, который я хотела вызвать, должен был сослужить добрую службу. Я увидела над Римом зарево пожара и… — Лили подняла на Петра полные слез глаза. — Больше такого не повторится.

Молчание апостола длилось невыносимо долго. Неужели он не поверил? Ведь Лили действительно не хотела принести никому никакого вреда. Такое ей и в голову не приходило! Она смущенно переминалась с ноги на ногу. Пауза слишком затянулась, но ни Лили, ни тем более Флори не решились нарушить глубокомысленного молчания.