В том, что досчитав до ста я буду стартовать, сомнений уменя не было. Слишком хорошо я знала себя. Сомнения были насчет остального.Первый разряд по плаванию сделал свое дело: как, к примеру, я буду тонуть,когда плаваю не хуже рыбы?

Но не в ледяной же воде?

Да, это дает надежду. Говорят, больше пяти минут там непродержаться.

Ха, — пяти минут! Целых пять минут уходить из жизни —перспектива не слишком заманчивая, особенно если это делаешь в ледяной воде.

«Досчитала только до тридцати, а уже такие сомнения, —пригорюнилась я. — Что же будет, когда досчитаю до ста? Поднимусь, отряхнупальто, возьму сумочку и потопаю домой? Нет, это никуда не годится. Прыгатьнадо немедленно!»

Я изготовилась, ухватилась руками за край моста, собираясь ссилой оттолкнуться, посильнее зажмурила глаза…

И услышала рев двигателя, приближающийся ко мне с приличнойскоростью.

«Черт! — мысленно выругалась я, глядя на огни фар. — Комуэто там не спится? Носятся по ночам, утопиться толком не дают. Вдруг заметяткак я сиганула и возьмутся спасать?»

Такая перспектива не радовала. Вот уж Тося возликует, когдаузнает, что я топилась по такой ничтожной причине как измена мужа. Самой Тосе вэтом случае топиться пришлось бы раза по три на дню.

Мысль эта заставила меня упасть не в реку, а на асфальт. Ябуквально распласталась по мосту, стараясь слиться с окружающей меня грязью исправедливо полагая, что возможностей отмыться вскоре будет предостаточно.

«Проедет машина, тогда и за дело возьмусь,» — успокоила ясебя.

Но машина не проехала, а, вопреки ожиданиям, остановилась насередина моста. Это был огромный джип со всеми никелированными наворотами,столь милыми нашим братанам. Я насторожилась и краем глаза наблюдала, сгорая отлюбопытства.

А из джипа выскочили дородные бритоголовые молодцы и,страшно матерясь, принялись тащить нечто с заднего сидения. Судя по всему это«нечто» было тяжелым, потому что дело у них не заладилось. Поусердствоватьбеднягам пришлось изрядно. Наконец из машины выпал бритоголовый верзила оченьвнушительных размеров. Он был в светлой пижаме и явно не одобрял действиябратанов. Впрочем, не одобрял как-то вяло, поскольку братаны в два счетаскрутили его и поволокли к краю моста, хотя верзила был так велик, что запростомог бы разбросать братанов вместе с их джипом.

«Что за трус?!» — мысленно возмутилась я, предчувствуя, чтостановлюсь свидетелем убийства.

И предчувствия не обманули меня. У края моста братанымешкать не стали, а уложили беднягу в пижаме грудью на перила и в четыре рукипринялись отрывать от асфальта его ноги. Тот, естественно, упирался, а ведь могбы легко, судя по его размерам, сам сбросить с моста этих «братанов». Однако,он ограничился вялым упорством, словно заранее зная, что вреда ему не будет —попугают и отпустят.

Зря он так думал. Я-то сразу поняла, что дело пахнеткеросином. Поняла я и то, что присутствую при зауряднейших разборках и тот,который в пижаме, отличается от «братанов» лишь тем, что его подняли с постели,однако я — добрая душа — приняла сторону жертвы и болела за трусливого верзилувсем сердцем.

«Вот же сволочи, — думала я, — спал человек, так нет же, изтеплой постели подняли и потащили заживо топить в холодной воде. Прямо впижаме. Не могли прикончить на месте? Живодеры! И мучают-то как! Что они кногам-то его пристали, будто нет у бедняги рук. Вон как в перила вцепился. Егоот них и до утра не отодрать, а я тут лежи в грязи, словно нет других дел.»

Однако, долго лежать мне не пришлось; бритоголовые «братаны»все же изловчились и шустро перекинули верзилу через перила. Тот летел молчком,но плюхнулся в воду с противнейшим звуком. Шлеп, бульк и тишина…

Нет, вру, громкий мат «братанов» тишину эту испохабил, а я —вот чего от себя никак не ожидала — вдруг, вскочила и, забыв, что совсемнедавно страстно мечтала о том, что произошло с утопшим, с той же страстью скоторой мечтала, самым глупейшим образом бросилась убегать.

Если лежа на мосту в грязи и в темном пальто я имела шансостаться незамеченной, то вскочив на ноги, рассталась с этим шансом мгновенно.«Братаны» тут же увязались за мной, да припустили так, что моя затея потерялавсякий смысл.

— Стой, сучка, стой! — в общем-то ласково вопили они мневслед, пытаясь показать, что уж вреда мне никак не желают.

«Вряд ли эти бритоголовые оставят в живых свидетеля ихмерзкого злодеяния, — убегая, мудро думала я. — Может они и дураки, но такойглупости от них ждать не стоит, следовательно лучше умереть в неравном бою, чембыть бесславно сброшенной в воду.»

Я мчалась со скоростью ветра, но, видимо, бритоголовые мчалисьеще быстрее, потому что их голоса раздавались уже в опасной близости.

— Стой, сучка, стой, — по-прежнему вопили они, не слишкомзаботясь о разнообразии репертуара.

«Уж на что на что, а на достойный отпор они могутрассчитывать, я им не трусливый верзила: и зубы и когти имеются,» — подумала я,имея на то основания.

К моему громкому голосу, длинным и прочным ногтям и острымзубам смело можно добавить тот темперамент, которым наградила меня прабабкаитальянка, в одну ночь окрутившая моего гуляку-прадеда и быстренько родившаяему толпу детей. Он и глазом моргнуть не успел. После такого несчастья беднягане мог уже вольно пить и гулять, а должен был сидеть под каблуком у моейпрабабки, дай бог ей райской жизни в святом царстве — умная была женщина.

Помимо родства с прабабкой-итальянкой были у меня и другиевеские причины смело смотреть в глаза врагу. Я умела не только душераздирающеорать, безбожно царапаться и зверски кусаться, но и метко стрелять. Зря я чтоли три года занималась этим в девичестве и даже с успехом выступала насоревнованиях за родной университет? По-македонски я, конечно, не научилась, нос десяти метров пулю влеплю не целясь и не задумываясь, дайте только куда.

«Бритоголовые могут не сомневаться, — не без гордости думалая, улепетывая из последних сил, — стреляю отлично. Жаль, не может пригодитьсяэто мое ценное качество из-за банального отсутствия оружия. Учитываяобстоятельства, я бы не побрезговала и рогаткой.»

На этой оптимистичной мысли меня и схватили, тут жеознакомившись со всеми моими, перечисленными выше возможностями. Я сходузавизжала так, что у бритоголовых дыбом встали зачатки волос. Пока этинесчастные наслаждались моим душераздирающим сопрано, я даром времени не терялаи с чувством задвинула коленом между ног одному, и локтем между глаз — второму.

Избалованные покорностью трусоватого верзилы «братаны»,расслабились и такой прыти от дамочки типа меня никак не ожидали. Тот, которомуя энергично задвинула между ног, скрючился, сложил руки внизу живота и сквозьзубы нецензурно делился впечатлениями. Он был совершенно безопасен, второй жеповел себя нахально и, с отрывистым матом схватившись за подбитый глаз,попытался-таки меня удержать. Пришлось хорошенько лягнуть его по голове ногой,до сих пор не пойму как это у меня получилось. Учитывая, что нога была обута всапожок на остром каблучке, удар оказался достаточно эффективен — «братану»мало не показалось. Короче, секунд на десять из строя вышли оба, что позволиломне значительно увеличить дистанцию.