— Зуб даю, — заверила я, стараясь говорить на языке болеедоступном.

— Ага, значит в этой квартире Мархалева ты одна. А в другой?

— За другие я не в ответе.

— Ну нет! — с новым жаром воскликнул он. — Нет, я не понял!Ты же, блин, сама туда того, булькнула прямо с «пушкой».

— И не надейтесь, — предупредила я и на всякий случайдобавила: — «Пушка» — да, утонула, а со мной ни фига не вышло.

— Ну ты гонишь!

Мне это стало надоедать; такой тупости я не встречала, хотьи немало повидала на своем веку.

— Странно, — воскликнула я. — Вы звоните, хотите услышатьСофью Адамовну, а когда ваше желание исполняется, вы никак поверить этому неможете.

— Не въезжаю, точно, да как же, блин, я въехать могу, —вспылил мой собеседник, — когда ты, блин, должна в холодной воде в жмуркииграть.

— Ну, вы опомнились, молодой человек, — рассмеялась я. — Я ив холодной воде уже побывала, и в теплой, и даже успела влюбиться и напитьсягорячего молока и теперь собираюсь завтракать, так что не мешайте мне,пожалуйста, пока вежливо вас прошу.

С чего я вдруг так обнаглела, понятия не имею, но мне тут жедали знать, что я опять неправа.

— Ты вот что, бикса позорная, — отбросив зачатки вежливости,рявкнул мой собеседник, — не дергайся, дома сиди, я, блин, щас подскочу.Перетру с тобой кое-что по— быстрому.

— Что значит — перетру? Вы что, ко мне что ли собираетесьприехать?

— Ну ты, блин, тормоз!

— На вас не угодишь, — обиделась я. — То я — тормоз, тотормозить совсем не умею. Говорили бы понятней, чего хотите.

— Приеду — скажу, — пообещал он. — Ты только не дергайся,сиди и жди, не обижу, перетрем кое-что по— быстрому и отчалю.

Я слегка струхнула и тут же выдвинула встречное предложение:

— Давайте по телефону перетрем. Если вы насчет тогоинцидента на мосту, то можете быть уверены: я никому не расскажу. Вас я давнопростила, так что можете смело про меня забыть. Лично я уже про вас забыла,хоть убей — припомнить не могу, что было на том дурацком мосту.

— Ты забыла, а мне не хочется, — зверея, сообщил мойсобеседник, после чего у меня отпали последние сомнения: конечно же это он,которому я задвинула между ног коленом.

«Нет-нет, — паникуя, подумала я. — Что угодно, но только неличная встреча. Лучше решать такие вопросы по телефону. И почему решили начатьс меня? Ведь есть и другие участники этой истории.»

— Умоляю, — воскликнула я, — не тратьте свое драгоценноевремя. Зачем вам ехать ко мне? Лучше займитесь тем, которого сбрасывали смоста.

«Любовь любовью, — подумала я, — но он наверняка сейчас вгораздо меньшей опасности. Пойди еще его поищи — как он умеет пропадать, а явот она, сижу здесь и абсолютно беспомощна. Он же хитрый, он же не догадалсяоставить братве сумочку с документами. Такое только в мою пустую голову можетпридти.»

— Ты что там гонишь? — зверея, поинтересовался «братан». —Ты что, про лоха?

— Не гоню, а правду говорю, — обиделась я. — Надо было лучшетопить вашего лоха. Эти иностранцы бывают необъяснимо живучи. Хотя, лично яочень ему благодарна, он меня спас. И вам благодарна, что вы меня с ним свели.Более того, хотела вас об одолжении просить. Я внезапно с ним рассталась, ноочень хотела бы встретиться вновь. Умоляю, если вы его найдете, сообщите,пожалуйста, мне адрес. Буду вам несказанно благодарна.

— Будешь, еще как будешь, — пригрозил «братан» и повесилтрубку.

— Вай ме! — воскликнула я. Люблю иногда блеснуть грузинским.— Равкхна, что мне делать теперь? Этот болван и в самом деле припрется сюда! Скакой целью, тоже понятно.

Я прикинула, что баба Рая будет гулять с Санькой до обеда,потом она дождется Акима во дворе.

Аким обещал отремонтировать в туалете сливной бачок,следовательно домой они пойдут втроем, а если Аким захватит в помощникисобутыльника, то и вчетвером. Братан же, как я поняла, будет один…

Не станет же он чинить разборки с бабой Раей, да еще приАкиме и его собутыльнике. К тому же, если за бабу Раю вряд ли кто вступится, тоАким очень ценный в нашем доме человек. За него оторвет голову любой, а в нашемдоме живет все мужик не слабый — все боевой и тренированный. Вот взять хотя бынашего борца Борю, у которого джакуззи чуть ли не каждый день требует ремонта,а кто это будет делать, если не Аким? Боря ремонтировать ничего не умеет, нозато прекрасно умеет ломать.

Рассудив таким образом, я подумала, что самым разумным будетединственное: если я покину квартиру до прихода незваного гостя. Даже если онрешит посторожить под дверью, Саньке и бабе Рае ничего не грозит.

Но не могла же я уйти в махровом халате. Пришлось оперативноприводить себя в порядок, а оперативно я не умею: вместо ресниц я тушьюнакрасила брови, губы выехали за свои пределы, а они у меня и без тогонемаленькие, румяна слишком густо легли. Убейте меня, понять не могу зачем яими пользуюсь, когда и свой румянец девать некуда, особенно когда прихожу вдвижение, а я всегда в него прихожу.

«Соберись выступать на арене цирка, — подумала я, унылоглядя на себя в зеркало, — цены бы мне не было, но на улицу выходить с такиммакияжем рискованно. Придется умыться и все повторить.»

Не могу сказать, что второй раз у меня получилось лучше, ноя решила больше не рисковать. Махнула рукой и помчалась в спальную. Достала изшкафа куртку, джинсы, свитер. Оделась, положила в карман ключи от машины ипопробовала отыскать кроссовки, но не тут-то было. Всю обувь, как корова языкомслизала. Это меня и спасло.

Я вдруг вспомнила, что в зале стоит старинная тумбочка длярукоделия, которую баба Рая почему-то приспособила под обувь. Я помчалась взал, но и там не нашла кроссовок, быстро изменила решение и схватила спортивныеботинки, даже успела натянуть один на ногу, когда раздался скрип, характерныйтолько для входной двери. Моему слуху и собаки завидуют.

— Баба Рая! — закричала я. — Вы что, уже так быстровернулись?

Ответа не последовало. Это меня насторожило, потому что бабаРая всегда с таким шумом в квартиру входит, что об этом тут же узнают и всесоседи, не то что я, а здесь явно кто-то крался. На это баба Рая в принципе неспособна.

Обуваться было некогда, я схватила второй ботинок ивыскочила на балкон. На этот балкон, должна сказать, можно войти сразу из трехкомнат: из детской, из гостиной и из зала, откуда я и вошла. Уже на балконе явспомнила, что в оставленной на мосту сумочке были ключи от квартиры, аследовательно отпали последние сомнения: крадется конечно же «братан». Тот,которому я — коленом.