пустяки, – махнул рукой белый маг, – после сегодняшнего дня, никому до этого не будет дела.

– И почему же? – сквозь зубы процедил Мархот.

– А то ты не знаешь? Потому что вас не будет, – и маг заливисто рассмеялся.

– Ну, ты же знаешь, что это не так, – Мархот говорил, а его кожа продолжала каменеть и уже стала похожа на панцирь черепахи. Он был уже почти готов к битве.

– Знаю, – маг перестал смеяться, – со временем всё вернётся на круги своя. Но нам нужна эта победа. Слишком много проблем в мире людей. Победа над нежитью очень поднимет общественный дух. Придётся принести вас в жертву.

– А ты уверен, что получится? – Мархот уже еле сдерживался. Тело перешло в боевой режим, и его было уже сложно удерживать в состоянии покоя.

– Конечно, – сказал белый маг, – а почему у нас может не получиться? Ты единственный, кто может оказать нам хоть какое-то сопротивление. Скажу по секрету, я тебя почувствовал, поэтому сюда и поехал. Ты мой! А остальные разберутся с тем сбродом, который прячется на болоте, – белый маг задумался, – да… некромант нынче пошёл не тот… рыхлый какой-то, несерьёзный. От вас вообще угрозы не чувствуется.

– Может это потому, что мы хотим жить в мире со всеми остальными? – сказал Мархот.

Белый маг опять рассмеялся.

– Ты хоть сам понимаешь что говоришь? Неужели ты серьёзно? Я думал ты предводитель местных некромантов. Но уровень рассуждения про мир и войну, это же просто детский лепет. Не существует никакого мира и никакой войны. Есть проблемы и их решение. Остальное лирика. Но ваш внешний вид и деятельность, очень хорошо подходят для роли врага. Людям очень легко объяснить, что вас нужно истреблять.

– Почему ты с ними? Ты же не человек! Как и мы, ты существо другого порядка, – задал Мархот вопрос, который его всегда интересовал.

– Но, как и вы, я тоже когда-то был человеком. Мы все были людьми. Белые, чёрные, некросы вроде тебя, да кто угодно. Человечество это питательная биомасса, которую нужно поддерживать в качественном состоянии, потому что это залог нашего существования. Даже лично твоего и моего. Все мы эволюционировали из людей. Вот кем ты станешь, если тебя ликвидировать?

От этой мысли Мархота передёрнуло. Этого он боялся больше всего.

– Но это не объясняет того, почему ты вместе с ними. Мог бы жить своей жизнью, заниматься магией. Зачем помогать им? Думаешь, они без тебя не справятся? – спросил Мархот.

– Могут и не справиться, – серьёзно сказал маг, – в любом случае, со мной надёжнее. Да и потом, люди обеспечивают обычные физические блага. То, что маги аскеты, которым ничего не нужно, это миф. Полезный для нас, но миф. Мы любим вкусно поесть, на мягком поспать, ну и всё остальное. А это обеспечивают люди. Если бы вы были поумнее, то тоже нашли бы лазейку, как этим пользоваться. Хотя, с вашим внешним видом, это было бы непростой задачей…

Мархоту надоел этот разговор. Он ударил посохом о землю и от кристалла на посохе во все стороны пошла зелёная, искрящаяся волна, которая стала удаляться расширяющимся шаром. Когда она дошла до мага, то вокруг него вспыхнуло золотистое свечение, которое окутывало и его и лошадь. Соприкасаясь с ним зелёная волна пошла электическими разрядами, как будто вокруг мага началась маленькая гроза. Когда волна дошла до спутников мага, то ничего подобного не произошло. Они рухнули замертво вместе с лошадьми.

Маг продолжал невозмутимо сидеть на своём коне и слегка улыбался. Он ждал, когда эта атака закончится.

Волна, удаляясь, теряла силу и постепенно растворялась. До остальных людей в лесу она уже не дойдёт. Ну, может кого-то, наиболее слабого, затошнит или даже вырвет. И всё.

– Почему же ты не защитил своих друзей? – спросил Мархот, глубоко вздохнув, после такого большого выплеска энергии.

– Они мне не друзья. Ты, кажется, ничего не понял. Я не люблю людей, я их использую. И я считаю, что они необходимы для полноценного существования нашего мира. Они та клейковина, та масса, которая соединяет всё воедино. Но именно эти, ничем ценным не являлись. Тем более, что я тут наболтал всякого. Зачем нам распускать лишние слухи и смущать умы людей, правильно? – сказала маг.

– Мне плевать на слухи, – сказал Мархот, – поскольку мы встретились, то уйдёт отсюда только один. Так чего тянуть? Давай сразимся!

Мак медленно взмыл воздух над седлом, отлетел чуть в сторону и плавно опустился на землю. Его посох был белым, с голубым кристаллом.

– А люди по-прежнему считают вас добрыми? – спросил Мархот и крутанул свой посох в руках.

– Представляешь, да! А чёрных магов злыми. Мы с ними тоже периодически воюем, но больше так, для виду. Всё-таки одного поля ягоды. Но так уж у людей заведено. То, что белое, то чистое и хорошее. А мы всячески эту иллюзию поддерживаем. Вот сейчас ликвидирую тебя, и ещё добавлю очков к своей репутации. Белый маг, хранитель добра и борец со смертью! Каково? – белый маг опять рассмеялся. Он вообще был в хорошем настроении всё это время.

Они медленно пошли по кругу, внимательно друг на друга глядя и стараясь не пропустить ни одного движения. Посох каждый держал наготове.

Когда Мархот оказался недалеко от лошади, то качнул своим посохом в её сторону, от кристалла пошла небольшая волна, и когда врезалась в лошадь, та рухнула как подкошенная.

Маг всплеснул руками.

– Нет, ну зачем, а? Ну чем она тебе не угодила? Или просто хочешь, чтобы когда я с тобой разберусь, мне обратно пешком пришлось идти? – обиженно сказал он, – знаешь, это мелко!

Мархот никак не отреагировал на его монолог, а продолжил движение по кругу. Магу ничего не оставалось, как сделать то же самое. Они ходили так минут пять, сделали много кругов, но ничего не менялось. Наконец белому магу надоело.

– Это какой-то бред, – сказал он распрямляясь и ставя посох на землю.

В эту же секунду Мархот пустил сильную волну из своего посоха, и она врезалась магу прямо в грудь. Тот вскрикнул и отшатнулся. Маг буквально на секунду потерял концентрацию, но этого хватило Мархоту, он мгновенно оказался рядом и ударил своим посохом по его белому. Посох мага вылетел из рук и упал неподалёку. Глаза мага стали расширяться от ужаса, и в ту же секунду Мархот вогнал свой посох кристаллом ему в левый глаз.

Маг издал пронзительный крик, который звучал, забираясь всё выше и выше, на самую границу диапазона, который могло воспринять ухо любого существа. А потом оборвался… или перешёл в ультразвук.