ногами, споткнулся об него и упал. Вставать уже не стал, а на четвереньках пополз к дереву, и, добравшись до него, сел, привалившись к нему спиной.

Светлый, увидев что Мархот больше не убегает, тоже перешёл на шаг и спокойно приближался к большому дереву, планируя завершить свою погоню именно здесь. Ему это место тоже показалось подходящим.

Они оказались лицом к лицу. Мархот, сидя около дерева, и Айял, стоящий напротив с мечом.

– Сегодня день твоей смерти, некромант! – не без пафоса сказал светлый.

Мархот закатил глаза.

– Ты тоже говоришь правильно, и тоже случайно. Да, сегодня день моей смерти, уже триста двадцатый. Но это совсем не в том смысле, который ты в это вкладываешь, – устало сказал Мархот.

Его раздражало такое непонимание элементарных вещей. Пришли воевать с некромантами, совершенно не разобравшись в вопросах жизни и смерти. Рыцарь немного озадачился. Слова Мархота выбили его из колеи. Он вообще не очень понял, о чём говорит некромант, но чувствовал, что говорит правду.

– Что ты имеешь ввиду? – после паузы, так ничего и не поняв, спросил он, – я тебя не понимаю, но это не помешает мне тебя убить!

– Ты не сможешь меня убить, – раздражённо сказал Мархот.

– Почему это? – искренне удивился Айял.

– Потому что я уже мёртв, – сказал Мархот.

– Как это мёртв? Ты дрался, бегал… разговариваешь сейчас со мной… значит, ты жив! – сказала Айял.

– Как я могу быть жив, если я умер триста двадцать лет назад, – сказал Мархот, которому совершенно не хотелось ничего объяснять светлому, но приходилось, потому что так можно было хоть чуть-чуть потянуть время.

– Но я же вижу, ты живой! – теперь уже раздражаться начал светлый.

– Ты всё путаешь, – сказал Мархот, – я существую, но я не живой. Жизнь, это просто цепочка физиологических процессов. Смерть, то же самое, только процессы другие, энергия другая. Сущность не может умереть, она может только перейти в другую форму существования. Ты существуешь, используя энергию жизни, я существую, используя энергию смерти.

– Но я же могу, например, отрубить тебе голову, – сказал светлый, – ты же умрёшь?

– Нет, я перейду в противоположную фазу, – сказал Мархот, – а если я сейчас мёртв, то что со мной случится?

– Оживёшь? – удивлённо сказал Айял, – но так это же, получается, хорошо!

– Почему хорошо? Потому что ты живой? А я мёртвый и думаю, что хорошо если ты перейдёшь в другую фазу, то есть умрёшь. Видишь, каждому нравится то, что у него есть, – сказал Мархот.

Светлый наморщил лоб и некоторое время стоял усиленно соображая, наконец, заговорил:

– Погоди, это же ерунда какая-то получается. Если ты говоришь правду, то выходит, что убив тебя, – на слове «убив», Мархот вздохнул, но понял что бороться с невежеством бессмысленно, – я подарю тебе жизнь, то есть то, чего я хочу тебя лишить. Но оставив тебя жить, я сделаю тебе благо, сохранив то, что ты ценишь… у меня сейчас мозг закипит, – сказал Айял и опять задумался.

– Да, – согласился Мархот, – это парадокс. Переведя противника в другую фазу, ты даёшь ему то, что ценишь сам. Но я открою тебе секрет, в чём тут подвох.

– И в чём же? – подозрительно спросил светлый.

– Суть не в том, что ты даёшь и что ты забираешь, а в том, что ценно для твоего противника. Я могу дать тебе смерть, я считаю её более ценной, но ты ценишь жизнь, и я заберу у тебя то, что важно для тебя. А то что важно для меня не имеет значение. Мне нужно лишить тебя ценности… ну и наоборот. Так что, никакого противоречия.

– Всё это странно, – сказал светлый, – нас не этому учили.

– А чему вас учили? – спросил Мархот.

Светлый опять задумался, но ответа так и не последовало.

– Так чему вас учили? – не выдержал Мархот и спросил ещё раз.

– Нас учили бороться со злом. Смерь это зло. Те, кто исповедует культ смерти, исповедует культ зла. Их нужно уничтожать! – сказал Айял.

– А разве уничтожать кого-то это не зло? – спросил Мархот, – ты не видишь тут противоречия?

– Уничтожать зло, это всё равно, что творить добро, – уверенно сказал светлый.

– Но на самом деле, никакого зла не существует, как и добра, по крайней мере в том виде, как вы это понимаете. Смерь это не зло, это другая сторона жизни, противоположная фаза. Смерть уравновешивает жизнь. Без смерти и жизни тоже не будет, – сказал Мархот.

– Да нет, это глупо звучит, – сказал светлый, – наоборот, если победить смерть, останется только жизнь. А это добро!

– Ты хочешь победить смерть совсем? – с любопытством спросил Мархот.

– Конечно! – уверенно ответил светлый.

– Но тогда ты не сможешь есть мясо, ведь чтобы ты съел кусок мяса, какое-то животное должно умереть. Но и хлеб ты не сможешь есть, потому что для этого нужна смерть сотен колосьев пшеницы. Люди будут голодать. Но поскольку смерти нет, то они не умрут от голода, а будут голодать вечно. Будут плодиться, голодать и страдать… мне кажется, что так выглядит ад. Получается, что отсутствие в мире смерти превратит его в ад! – сказал Мархот.

– Ты пудришь мне мозги! – раздражённо сказал светлый, – если бы это было так, то наши философы давно бы до этого додумались. Тут где-то есть подвох, просто я пока не понял где именно!

– Нет тут подвоха. В мире есть равновесие. Бывает, что чаши весов склоняются то в одну, то в другую сторону, но общий баланс сохраняется. Не в силах людей это изменить, это законы высшего порядка, – сказал Мархот.

– Ерунда, – светлый потряс головой, пытаясь вытряхнуть из неё всё, что наговорил ему Мархот, – моя задача бороться со злом. Смерть это зло. Некроманты это зло. Ты это зло!

– Пускай мы зло, – сказал Мархот, – это не так, но допустим. Это только с вашей точки зрения. Но пусть даже так. Ты подумай, какой будет мир без зла? Ничуть не лучше чем без смерти. Ну истребили вы зло, дальше что?

– Мир станет чистым и счастливым! – сказал светлый.

– А вот и нет, – сказал Мархот, – зло никуда не денется. Вы всё равно найдёте кого записать в зло. Изменится порог вхождения. Сейчас, чтобы стать в глазах людей злом, нужно быть, например, некромантом. Да, это вершина зла! Но среди людей есть совершенно бестолковые члены общества. Пьяницы, бездельники, часть преступников, не самые злостные. Они для вас злом сейчас не являются. Скорее непутёвые, заблудшие, потерянные. Но они не зло. Не станет нас, они превратятся в исчадий ада. Истребите их, злом будет считаться тот, кто забыл поздороваться при встрече, или долг не