Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я невероятно горжусь им и всеми его достижениями.
Ситуация, с которой он столкнулся в жизни, была не намного лучше моей. У его матери случился передоз, когда ему было всего четыре года. Год спустя его отец встретил мою маму. Она была его матерью точно так же, как и моей.
Его отец, Джеймс, съехал из этого дома, как только мне исполнилось восемнадцать. Лист бумаги был оставлен мне после смерти моей матери годом ранее. Он не мог оставаться там, где потерял кого-то, кого нежно любил.
Джеймс знал, что у нас с Заком должен быть опекун в доме, пока мы не станем совершеннолетними. Он оставался до тех пор, и ни днем позже. Зак оставался со мной, пока не решил, что нам пора побыть самим по себе. Он всего на восемь месяцев младше меня, так что мы больше похожи на близнецов, чем на сводных брата и сестру.
Я захлопываю скрипучую дверцу своей машины, и открывается входная дверь моего дома.
Мой сводный брат оглядывает меня с ног до головы, затем приподнимает бровь.
— Вау, ты дерьмово выглядишь, — фыркает Зак с порога.
Я забрызгана кровью с головы до ног, и под ней видны лишь проблески моей загорелой кожи. Мои волосы такого темно-каштанового цвета, что я едва вижу засохшую кровь, которая, я знаю, там есть.
Подходя к нему, я замечаю, что его волнистые каштановые локоны более взъерошены, чем обычно, как будто он провел по ним руками.
Его волосы на несколько тонов светлее моих, достаточно длинные, чтобы закрывать затылок, но не касаться плеч, и обычно ухоженные.
— А ты выглядишь как задница, — парирую я, поднимаясь по ступенькам крыльца.
Он прищуривает свои карие глаза и мило улыбается мне, показывая средний палец. Четыре года ношения брекетов подарили нам обоим невероятно ровные зубы, он показывает их намного чаще, чем я.
— Что ты здесь делаешь? — Спрашиваю я, проходя мимо него, направляясь в гостиную справа от меня. Я бросаю взгляд на столовую слева, а затем выглядываю через арку в огромную кухню. Только чтобы убедиться, что его здесь нет ни с кем другим.
— Я не могу навестить свою сестру? — он дразнит.
Я наклоняю голову набок и поджимаю губы, не до конца веря, что он пришел сюда исключительно для того, чтобы увидеть меня. Не то чтобы у нас не было такого типа отношений, мне нравится, когда он рядом. Просто он обычно сначала пишет или звонит, и он знает, что я работаю по ночам.
Я беру ночную смену, чтобы либо отоспаться после ночной охоты после работы, либо провести день, изучая, где поохотиться дальше, прежде чем идти.
— Поторопись и займись этим, у меня работа через тридцать минут. — Я вздыхаю, махнув ему рукой.
Снимаю кожаную куртку и несу ее в конец коридора в прачечную, он следует за мной. Я слышу, как половицы скрипят при каждом его шаге.
Дом перешел в семью Корбин по наследству со времен моей бабушки, Джозефины Корбин. Ее отец построил его для нее, красивый двухэтажный креольский коттедж цвета шалфея с верандой по периметру. Идеальный дом в Южной Луизиане. Краска на сайдинге облупилась, и некоторые ставни отвалились, но здание, построенное в 1974 году, все еще находится в потрясающем состоянии пятьдесят один год спустя.
Я прожила здесь всю свою жизнь, поэтому знаю дом и прилегающую к нему землю площадью в пять акров как свои пять пальцев.
Перед смертью мама наконец-то начала строить планы по ремонту кое-чего в этом доме. Я думаю, ей наконец надоело слушать, как мы с братом жалуемся на уродливые устаревшие обои в цветочек.
Так же, как дом передавался по наследству, кошмары вампиров передавались по наследству. Семья Корбин была хорошо известна охотой на вампиров в начале 1900-х годов. Кроме того, это еще одна причина, по которой мой дом находится практически у черта на куличках, всего с несколькими соседями. Никогда нельзя быть слишком осторожным.
Зак появляется в дверях прачечной, когда я бросаю куртку в стиральную машину.
— Я беспокоюсь о тебе, — говорит он почти нерешительно.
Я замираю.
Он продолжает:
— В больницу поступает все больше и больше жертв укусов, некоторые почти мертвы от потери крови. Тебе нужно быть осторожной…
— Я всегда осторожна, — огрызаюсь я, прерывая его, прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще.
— Ты знаешь, что я имею в виду, Би. Я не могу потерять тебя из-за этой одержимости местью. Всегда будут сверхъестественные существа, которых нужно убить. Это просто не стоит и твоей жизни тоже. — Я слышу печаль в его голосе. Я чувствую боль в глазах и быстро закрываю их, смаргивая возможные слезы.
Я отворачиваюсь от стиральной машины и кладу свои окровавленные руки ему на плечи. Он 6 футов ростом, а я всего 5 футов 4 дюйма, мне приходится откинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Ты знаешь, что я самый осторожный человек, когда дело доходит до таких вещей. Я всю свою жизнь тренировалась делать это. Я буду мстить за нашу мать каждый день своей жизни, и если я умру, делая это, то именно так я и хочу уйти, — спокойно заявляю я, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе.
Я думала о своей смерти больше раз, чем кто-либо другой в моем возрасте должен. Я не боюсь самой смерти. Я боюсь умереть прежде, чем смогу убить тварей, которые убили мою мать.
Глаза Зака мечутся между моими руками, на его лице написано отвращение.
— И не смотри так на мои руки, я точно знаю, что ты видел за работой и похуже. — Я убираю руки с его плеч, и он, наконец, расслабляется.
— Окровавленные руки обычно не слишком близко к моему обнаженному лицу, — бормочет Зак себе под нос, пожимая плечами, как будто таким образом он мог избавиться от микробов.
Я подавляю смех, поднимающийся к моему горлу, наблюдая, как он покачивается, когда я прохожу мимо него.
— А теперь, если ты закончил быть наседкой, мне нужно принять душ и уйти на работу в ближайшие десять минут, — кричу я, возвращаясь по коридору и поворачиваясь, чтобы подняться наверх.
— У меня сегодня вечером свидание, — кричит он с лестницы. — Я хочу после привести ее в паб, может быть, немного выпить. Ты и твоя интуиция нам пригодитесь. — заканчивает он с дурацкой ухмылкой.
У меня всегда была удивительная интуиция; моя бабушка рассказывала мне истории о том, что у нее был подобный дар. Она