— Действительно, она упоминала кое-кого… На лице Анджело отразилось легкое изумление.

— Ну конечно, — мягко сказал он. — А не скажешь мне, как ее зовут?

— Ее зовут Елена, или Хелен, на ее языке.

— Англичанка? — Он не мог скрыть удивления.

— С итальянскими корнями, — кивнула графиня. — Ее бабушка, Виктория Сильвестре, была моим дорогим другом, Доротея ей тоже симпатизировала. Виктория вышла замуж за англичанина, и так же поступила одна из ее дочерей, выйдя за мужчину по фамилии Блейк. Они поселились вблизи Генуи, но в один ужасный день погибли в автокатастрофе. Елена, их единственный ребенок, теперь живет в Риме и работает переводчиком в издательстве «Авортино».

— Она работает? — Его брови поползли вверх. — То есть она «совсем не дурочка», как говорят в Англии?

— Думаю, твое мнение здесь важнее моего. — Графиня играла кольцами на пальцах. — Пожалуй, ты даже видел ее.

— Я? — Анджело нахмурился. — Что-то не припомню.

— Она была на вечере у Сильвии Альберони, на котором ты присутствовал, — сухо ответила она. — Это имя тебе явно знакомо. И симпатичное личико тоже.

Про себя Анджело проклинал свою тетю, пытаясь догадаться, откуда она узнала про Сильвию.

«В будущем мне надо быть осторожнее», — угрюмо подумал он.

Сильвия была замужем за богатым, но скучным главой бухгалтерской фирмы. Жизнь, которую ей приходилось вести, Сильвии явно претила. Поэтому она развлекалась как могла — это Анджело заметил при их первой встрече. Она оказалась так же страстна и изобретательна в любви, поэтому их интрижка развивалась довольно активно.

Он надеялся, это их секрет, а потому рискнул принять ее приглашение на ужин. Большинство пришедших гостей представляли финансовый мир, и Анджело нашел вечер не только приятным, но и полезным.

И только сейчас он вспомнил — на другом краю стола сидела тихая и ничем не примечательная девушка.

— Очень мило со стороны тети Доротеи привлечь мое внимание к той девушке, но в будущей жене мне хотелось бы видеть хотя бы зачатки личности. Гостья синьоры Альберони — пустое место, лишенное собственных взглядов и значимости, — холодно сказал Анджело.

— Жаль это слышать, — помолчав, ответила бабушка. — Я и не думала, что внучка Виктории может быть настолько неприметной. Но решать все равно тебе, если ты, конечно, примешь решение. — Она замолчала. — А теперь позвони, мой дорогой, чтобы Мария принесла нам кофе.

И к его облегчению, разговор перешел к другим темам.

Но Анджело не перестал об этом думать даже по дороге домой. Во многом его бабушка и назойливая тетушка правы. Ему нужно жениться. Что ж, если он сможет провернуть это дело, не оставив своих холостяцких развлечений, то женится на первой девушке, которая ему приглянется.

Его отпугивал опыт нескольких женатых друзей, чьи наивные поначалу невесты после заключения брака превратились во все контролирующих фурий, причем еще до конца медового месяца. Такая жизнь не для него.

Анджело нравились женщины, он наслаждался ими, всегда стараясь отплатить тем же восторгом, что испытывал и сам. Но он никогда не влюблялся в девушек, делящих с ним постель, и уже тем более не рассматривал возможности женитьбы.

Он ничего не обещал и всегда заверял: от них он тоже ничего не ждет.

Кроме того, внутреннее чутье всегда подсказывало ему, когда роман заходил далеко, и он мог безболезненно и щедро завершить его.

С сожалением Анджело понял: его отношения с Сильвией Альберони почти достигли этой границы. Она была страстной и ненасытной любовницей, но его уже начали одолевать подозрения — Сильвия предвидит совершенно другую роль в его жизни, если бы можно было отодвинуть Эрнесто… Понятие «недействительный брак» уже было однажды упомянуто ею — в контексте невозможности забеременеть за два с половиной года брака.

— Мне однажды сказали, что женское тело может отвергать семя мужчины, которого она не любит по-настоящему. — Пальчики Сильвии с алыми ноготками рисовали притягательные узоры на его груди. — Как думаешь, это правда, моя любовь?

Анджело с трудом подавил дикое желание отвергнуть эту идею как абсолютную чушь крепкими словами, но вместо этого лишь пробормотал какую-то бессмысленную банальность насчет женской чувствительности. И это, казалось, успокоило Сильвию. Но в сознании зародилась тревога. Особенно после того, как она произнесла «любовь», а этого слова он сознательно избегал в отношениях с женщинами.

Но еще большую тревогу рождала возможность слухов. Если тетя Доротея узнала об их отношениях с Сильвией, то другие тоже могли знать. Как бы эта информация не дошла до ушей Эрнесто Альберони…

Конечно, Анджело будет все отрицать, но можно ли быть так же уверенным в Сильвии? А если она использует этот довод, чтобы расторгнуть неудачный брак и найти мужа себе по вкусу? А вдруг она захочет быть с ним? Настоит на том, что он разрушил ее брак и теперь просто обязан жениться на ней? Ведь выразила же Сильвия сожаление, что не встретила Анджело, пока была свободной…

Из Сильвии, несмотря на ее привлекательность, вряд ли получилась бы хорошая жена. Без каких-либо угрызений совести она наставила рога несчастному Эрнесто, и кто гарантирует, что этого не произойдет с другим мужем, если ей представится возможность?

Ради собственной же безопасности ему нужно отступить — и чем быстрее, тем лучше.

Существовала еще одна причина, по которой стоило избегать публичного скандала, по крайней мере сейчас. Качество продукции «Галантаны» уберегло компанию от худших последствий экономического спада. Более того, они планировали расширение, но для этого фирма нуждалась в дополнительном финансировании. Нужно было закупить новое оборудование на фабрику в Милане, а также вложить средства в участок под мастерские недалеко от Вероны.

Узнав, что на том ужине будет князь Чезаре Дамиано, глава «Европейского кредитного банка», Анджело принял приглашение Сильвии.

Они коротко, но весьма конструктивно поговорили, и теперь обсуждались условия. И хотя банкир оказался обаятельным человеком, любящим выращивать розы, он был известным приверженцем старомодной морали. Любой безнравственный, с точки зрения князя, поступок лишит «Галантану» финансирования.

Поэтому Анджело решил временно воздержаться от любовных утех.

«Неприятно, — цинично думал он, — но необходимо. Так же как и моя женитьба, о которой стоит подумать — ведь она обеспечит дальнейшее процветание фирмы».

Он припарковался на охраняемой стоянке перед домом и поднялся на верхний этаж. Стоило ему переступить порог, как его встретил слуга, Сальваторе, готовый принять хозяйские пиджак и портфель.

— У вас два звонка, ваше сиятельство. — Он осторожно опустил глаза. — А также записка. Ваше сиятельство будет ужинать не дома?

— Нет. — Анджело обернулся, мрачно глядя на знакомый конверт. — Я поем здесь. Что-нибудь легкое, Сальваторе. Я не очень голоден.