— Напомни мне, почему мне пришлось тебя у торговца буквально отвоевывать?

— Просто, понимаете, — он немного посмурнел, — меня до этого трижды возвращали, не прижилась во мне послевоенная эльфийская «покорность судьбе».

Он напрягся, явно ожидая последствий. Хмурюсь, но эльф явно принимает недовольство на свой счет, бледнеет. Не нравится мне все это, но сейчас не время разбираться. Спешу перевести тему, за дверью меня явно ждут:

— Дома поговорим. Помоги мне переодеться.

Зря я это ляпнула — еще непонятно, кого из нас процесс напрягал сильнее. Как она его еще не заездила — я не понимаю. Это ж не эльф, а инкуб какой-то! Интересно, это только на мое неподготовленное сознание он так действует, или это реакции предыдущей владелицы тела. Не выдерживаю, запускаю пальцы остриженные белые волосы:

— Хороший мой, если ты не прекратишь себя так вести, то дома мы окажемся не скоро. А я не горю желанием задерживаться в больнице.

Он кивает, движения становятся четче, почти не дразнят. Ну, зараза ушастая! Я тебе еще покажу!

Из палаты выхожу, опираясь на руку эльфа. Не знаю, сколько это тело пролежало без сознания, но на ноги меня поставили на удивление быстро. Вид с крыльца лечебницы заставил изумленно выдохнуть: я такое только в фантастике видела. Самым поразительным было фиолетовое небо, слишком нереалистичного оттенка, и плывущие по нему голубые облака. Засмотрелась и чуть не упала, Дженталь успел поймать и по кивку тетки поднял на руки и понес по тропинке.

Я понимаю, что ничего не понимаю в происходящем.

Меня аккуратно опустили на сиденье… пускай это будет машина. Не знаю, как это называется здесь, но сама бы я не залезла на половину своего роста. А ступенек тут вроде нет. Как же Мирена будет, а, поняла. Красавец-эльф одним движением опускается на колено и тетушка пользуется его ногой как опорой. Все страньше и страньше, так же говорила самая классическая попаданка? Пусть так. Ушастый запрыгивает внутрь, устраиваясь на полу рядом со мной.

Кажется, мне досталась моторная память Элины Вальц — совершенно неосознанно запускаю пальцы в белые волосы, наводя еще больший беспорядок. Мой — как же его называть-то? не мужем же? — остроухий словно ласковый кот трется о колени. Тетка молчала, мне тоже не слишком хотелось разговаривать, поэтому я просто наслаждалась фантастическими пейзажами за окном. Вальц-старшая несколько минут неотрывно посмотрела на меня, иногда переводя взгляд на Дженталя, а потом хмыкнула:

— Надо же, какой ласковый. А ведь он из того поколения, что еще помнит наличие у эльфов космического флота.

Брови невольно поползли вверх. Сколько же ему лет? И до чего же здесь дошел прогресс? Уже не борюсь ни с какими ассоциациями, в надежде, что что-то всплывет в сознании само, но тщетно. Полная пустота. Видимо, лицо у меня было слишком озадаченное, Мирена немного устало выдохнула:

— Попроси кого-нибудь из младших рассказать. Только выбирай человека, я тебя умоляю. Что этот остроухий, что красноволосый твой, наплетут тебе с три короба, и про людей, и про друг друга, попомни мое слово. И реши, что делать с провинившимся Канто.

— А что с ним?

— Да, ты же не помнишь. Мальчишка опрокинул вазу, ты поскользнулась и ударилась головой. Три месяца без сознания. Я его, конечно, выпорола от души и сдала «на передержку», но он твоя собственность, я не могу принимать окончательное решение, даже пусть и как глава клана.

Сколько новой информации за раз, надо это как-то осмыслить, но не сейчас. Кажется, мы замедляемся. Здание не похоже на жилое, Мирена подтверждает мои догадки:

— Пойдем, посмотришь на него и решишь, что будешь делать. Потенциал у него вроде есть, но мороки предстоит…

Мальчишка действительно оказался мальчишкой. Выглядел он лет на шестнадцать от силы, хотя по словам «тетушки» выходило, что ему не меньше девятнадцати. Светло-рыжий, сейчас неровно остриженный, он лежал в соседнем помещении. Нас ему не было видно, а меня душила острая жалость. Вот это явно мое чувство — местные барышни излишней сентиментальностью точно не страдали. Видела я уже местный «воспитательный» процесс.

Садистских наклонностей я за собой точно не замечала, поэтому яркие полосы на тощей спине заставили поджать губы. Ну, криворук мальчишка немного, с кем не бывает? Это не повод так наказывать. Поворачиваюсь к Вальц-старшей:

— Я хочу его забрать. Сейчас.

— Даже не сомневалась. Ты всегда была слишком отходчивой. Вспыльчивой, злопамятной, но отходчивой. Да и Сайлут оценит, что ты не списала ее выродка, хоть и не покажет вида. В этом клане слишком привязываются к своим сыновьям. Пойдем.

Я шла, опираясь на ее руку — Дженталь остался снаружи. Не понимаю, как ребенок другого клана мог оказаться у меня. Судя по всему, тут царит тотальный матриархат, причем давно. Мужчины отошли на ту роль, что занимают во многих странах моего мира женщины — красивая статусная игрушка. От меня откупились?

— У нас был какой-то конфликт?

— А мозги у тебя соображают, племянница, — мне кажется, или она как-то странно произносит это слово? — Да, Карден Сайлут откупилась от тебя самым удачным своим сыном, лишь бы ты ее не самую удачную дочь в живых оставила. Хотя я бы и виру взяла, и девицу бы удавила.

Рыжего увели в другое помещение. Мирена отвела меня туда и деликатно вышла за дверь. Рыжий — Канто? — затравленно кинул взгляд на вход и выдохнул. Кажется, его даже потряхивало от облегчения.

— Вы живы… Пришли попрощаться?

— А должна? — опускаюсь на край кушетки. — Я за тобой.

— Вы изменились, — он буквально выдохнул эту фразу.

— Я ничего не помню.

Парень посмурнел. Не зная, что сказать, он на четвереньках подполз ближе, прижимаясь к моим ногам. Думается мне, если кто и просветит меня о местных нравах, то только рыжий. Глажу его, словно кота.

— Кто тебя остриг?

— Ваша тетушка, госпожа. Меня, как непосредственно виноватого, и двух Ваших старших мужей. За то, что не уследили за Вами.

— Пойдем домой.

Он покорно поднялся на ноги, помогая мне встать. Мирена чуть скривила губы, отчего тот еще ниже опустил голову, и подставила мне локоть. В транспорте — надо выяснить его название — Дженталь оттеснил рыжего к краю. Пока не стала вмешиваться, не люблю выяснять отношения на людях.

Уже у моего дома, Вальц-старшая попросила о приватном разговоре. И водитель, и мужчины вышли, оставляя нас наедине. Женщина не спешила говорить, только рассматривала меня. Наконец, сделала вдох:

— Кем бы ты ни была, я рада, что ты заняла место моей взбалмошной племянницы.

— Простите?

— Не притворяйся. На семейном древе Элина Вальц мертва. Умерла за час до твоего пробуждения, хотя тело продолжало жить. Но меня все устраивает. Она даже по нашим меркам была несколько не в себе. И запомни, девочка, — она наклонилась ближе, — в твоих интересах никуда не влезть. Сиди дома, развлекайся с, мальчиками, картины рисуй, книжки пиши. Чем там сейчас молодежь развлекается? Элина была не от мира сего, еще и со вспышками агрессии, никто не удивится, что ее заперли дома.