Время от времени Кристина оборачивалась, проверяя, все ли в порядке. Конечно, следовало положить многочисленные свертки и коробки в багажник, но в последнюю минуту она просто устроила их на заднем сиденье и закрепила ремнем безопасности.

Она не сказала Миранде, да и себе не решалась признаться, что в Хиллвуд ее вело не только желание повидать подругу, но еще одна тайная надежда, призрачная, почти мираж. Эта надежда отзывалась покалыванием в кончиках пальцев, когда она брала в руки школьный фотоальбом, смутно тревожила ее, стоило вынуть из почтового ящика очередное письмо от Миранды, все чаще и чаще не давала ей заснуть в последнее время.

Кристина гнала тоскливые мысли и заставляла себя не думать о том, что могло бы быть, если бы… Она с головой погружалась в работу, но это не помогало.

Ситуацию ухудшил нелегкий разговор с Гордоном, когда она вернула ему кольцо, и последовавшие за этим бессонные ночи, что она провела, бродя по пустой квартире на Золотом Берегу сама не своя от изматывающего чувства вины перед бывшим женихом, чье лицо она без конца вспоминала. В памяти цепко держался его образ с погасшими глазами, когда она, пытаясь что-то сбивчиво ему объяснить, положила на стол подаренный им на помолвку перстень с розовым бриллиантом.

После того вечера Кристина не находила себе места. Она то порывалась позвонить Гордону среди ночи и не могла заставить себя набрать его номер, то принималась собирать вещи, чтобы сейчас же, немедленно выехать в Хиллвуд, но бросала раскрытые сумки, ругая себя всеми нецензурными выражениями, которые знала. Опомнившись, она выходила на балкон в надежде унять головную боль и встречала очередной рассвет в слезах.

Первые дни после расставания с Гордоном превратились для нее в настоящий кошмар. От бессонницы и успокоительных препаратов она стала рассеянной и забывчивой. Коллеги деликатно отмечали темные круги у нее под глазами и бесчисленное количество мокрых бумажных салфеток в корзинке для мусора. Так не могло продолжаться бесконечно, и вот, словно в ответ на ее невысказанную мольбу о помощи, позвонила Миранда и пригласила ее в Хиллвуд.

Туда, где много лет назад все так хорошо началось и так плохо закончилось.

Непоправимо плохо.

Пальцы на руле задрожали. Взгляд Кристины скользнул по левой руке, которую еще совсем недавно украшало кольцо Гордона Брайта. На коже виднелся слабый след – тонкая светлая полоска с большим пятнышком на месте бриллианта. Сердце вновь заныло от нахлынувших воспоминаний, и на глаза навернулись слезы. Кристина поморгала, но белая лента шоссе и наледь по краям лобового стекла все равно сливались в одну непроницаемую молочную пелену.

Нет, в таком состоянии машину вести нельзя.

Заметив знак автозаправочной станции, Кристина вытерла рукой глаза и решительно повернула направо. Несмотря на то, что до цели ее поездки оставалось всего лишь несколько миль, машину требовалось заправить. Заодно не помешало бы размять ноги и успокоиться.

В кассе никого не оказалось, а все ее пластиковые карточки были здесь совершенно бесполезны: до этого отдаленного уголка такое благо цивилизации, как терминалы кредиток, еще не добралось, поэтому Кристина терпеливо ждала у окошка. Она уже начала замерзать и набросила на голову капюшон, когда внутри вдруг зажегся свет, и на стул грузно опустилась неряшливо одетая молодая женщина лет тридцати, показавшаяся Кристине смутно знакомой. Она с подчеркнутым недовольством взяла крупную купюру и повернулась к кассе в поисках сдачи.

Пока женщина отсчитывала деньги, Кристина украдкой рассматривала через стекло ее блеклые волосы с отросшими темными корнями, дряблую кожу, толстым слоем нанесенные тени, облупившийся лак цвета фуксии на ногтях. Вероятно, она когда-то была очень привлекательной, но сейчас от прежней свежести и красоты ничего не осталось.

Откуда же она может ее знать?

Кристина взяла сдачу и, кивнув на прощанье, вернулась к своему зеленому «Форду». Когда она уже садилась в машину, до нее долетел раздраженный мужской голос:

– Валерия, где тебя носит, черт побери? Я же просил принести мне инструменты! Какого…

В ответ раздалась визгливая женская брань.

– Валерия, – пробормотала Кристина, и тут ее осенило: Валерия МакАдамс. Не может быть! Неужели это та самая Валерия, королева выпускного бала, лидер команды поддержки, первая красавица школы Хиллвуда? Неужели это она, заносчивая изящная блондинка, сидит сейчас у кассы автозаправки в растянутой вязаной кофте и ругается, как подвыпивший дальнобойщик?

Выезжая обратно на шоссе, Кристина вспомнила, как в одном из давних писем Миранда рассказывала ей, что Джереми МакАдамс, глава местного банка, был уличен в финансовых махинациях и угодил в тюрьму, а вскоре после этого его дочь связалась с заезжим не то итальянцем, не то мексиканцем, который, вместо того чтобы помочь ей выплатить отцовский долг, промотал оставшиеся деньги, оказавшись заядлым картежником. История закончилась печально, а ведь когда-то Валерия прямо-таки гордилась своим благополучием и красотой.

Она не узнала свою случайную клиентку, но, возможно, это и к лучшему. Им все равно нечего было сказать друг другу, потому что в школе они никогда не ладили.

Кристина в последний раз оглянулась на огни заправочной станции. Нет, все-таки правильно, что она не решилась напомнить о себе. Что она могла сейчас сказать Валерии? В чем упрекнуть? Похоже, той хватало и так.

Жаль только, что настроение от этой встречи с прошлым не улучшилось, а наоборот, понизилось еще на один градус.

Спустя примерно полчаса на обочине мелькнул небольшой плакат, который информировал проезжающих о том, что через три мили они попадут в Хиллвуд. Столбик слегка покосился, и краска на рисунке, изображавшем сосны на берегу озера, поблекла и местами облупилась. Лишь пышная шапка снега немного оживляла этот невзрачный кусок фанеры.

Как только Кристина прочитала надпись «Добро пожаловать в Хиллвуд – гостеприимный край лесов и озер», ее охватило такое волнение, что пришлось съехать на обочину и заглушить двигатель. На миг из ниоткуда возникло паническое желание развернуться и направиться домой. Но, поборов малодушие, она посидела немного и вышла на дорогу, забыв прикрыть дверь автомобиля.

Очарование тихого леса было настолько сильным, что ей захотелось вдохнуть морозный воздух полной грудью, ощутить его на вкус, коснуться белоснежной еловой веточки. Подумать только, еще утром она была в сером загазованном Чикаго с его никогда не затихающим Мичиган-авеню, толпами туристов, зеркальными небоскребами, изнуряющими пробками и бешеным ритмом жизни, а сейчас стоит тут в одиночестве, окруженная тихой и чистой красотой природы. С каждым вздохом легкие ее словно очищались, мысли светлели, а в душе наступало умиротворение, которого она не испытывала уже очень и очень давно, может быть, даже несколько лет.

С тех самых пор, как она сбежала из Хиллвуда.

Отгоняя непрошеные мысли, которые вновь грозили выбить ее из колеи, Кристина забралась обратно в машину: темнело быстро, а ползти наугад по вымершей перед праздниками трассе ей не хотелось.