Эмалет видела человека, которого называли Майклом и котороголюбила мать, но не любил отец Майкл жил в большом доме в Новом Орлеане. Отецхотел вернуться в этот дом и вновь стать его хозяином, потому что это был егодом. Он приходил в ярость от одной мысли, что в нем жил Майкл. Но отец знал,что его время еще не пришло. Он ждал, когда Эмалет станет большой и сильной исможет присоединиться к нему. Это будет их Началом. Он хотел, чтобы они вошли вдолину Доннелейт вместе. Хорошее начало – залог будущего. Без хорошего началанельзя рассчитывать на успех какого бы то ни было дела.

Расти и расцветай, моя доченька.

Талтос.

Долина Доннелейт уже давно опустела Но они – отец, Эмалет иих дети – поселятся в ней и будут жить. У них родятся сотни детей. Это станетих блистательным началом.

– Это место будет нашим храмом, святилищем нашегоНачала. Нашим Вифлеемом, – шепотом вещал дочке отец– Началом всех времен.

Было темно. Мать плакала, уткнувшись в подушку, снова иснова повторяя лишь одно имя: «Майкл. Майкл. Майкл!»

Эмалет всегда знала, когда начинало всходить солнце.

В это время все краски становились ярче, и Эмалет уже могларазглядеть пред собой тонкую руку матери, которая выглядела в ее глазахогромным темным пятном, заслонявшим собой весь мир.

В доме было темно. Машины разъехались, и только в одном окнепродолжал гореть свет. Это была старая комната Майкла Карри. Та самая, вкоторой умерла Дейрдре. Мона вполне отдавала себе отчет в том, что произошлосегодня вечером. Более того, она размышляла о случившемся с явнымудовольствием. И неудивительно, потому что она сама, можно сказать, всеспланировала…

Она сказала отцу, что вернется в Метэри вместе с дядейРайеном и кузинами Джен и Клэнси. Однако дядя Райен ни сном ни духом об этом неведал. Покидая дом, он был уверен – как, впрочем, и все остальные, – чтоона отправилась на Амелия-стрит с отцом, меж тем как Мона ни с кем никуда непоехала.

В ночь на Марди-Гра они с Дэвидом были на кладбище. Монапоспорила с ним, заявив, что он не решится с ней кое-что сотворить пред могилойМэйфейров, – и проиграла Он сделал это. Не то чтобы это оказалосьпотрясающе здорово, но не так уж плохо для пятнадцатилетнего парня. Во всякомслучае, Моне данное действо пришлось весьма по вкусу. Ей нравилось то, что онивместе сбежали от взрослых. Нравилось видеть в глазах юноши неподдельный страхи ощущать собственное возбуждение. Нравилось перелезать с ним через побеленныйкладбищенский забор и крадучись пробираться меж высоких мраморных надгробий.Нравилось, расправив под собой юбку, чтобы не испачкать трусики, бесстрашнораскинуться на одной из мощеных дорожек и, невзирая на холод и сырость, которыеисточала земля, наконец сделать то, к чему подстрекал ее инстинкт.

– Ну давай же, давай, – подстегивала она Дэвида,хотя он к этому времени уже не нуждался в том, чтобы его подбадривали инаправляли.

Ее взгляд был устремлен не на него, а на холодное, затянутоеоблаками небо, в котором горела только одна звезда Потом глаза Моны скользнуливверх по стене, по укрепленным на ней небольшим прямоугольным плитам, пока неостановились на высеченной на одной из них надписи: «Дейрдре Мэйфейр».

Наконец Дэвид кончил. Все оказалось очень просто.

– А ты бесстрашная девушка, – сказал он, когда всебыло позади.

– А кого мне бояться? Уж не тебя ли? – Онаприподняла голову и села.

Разгоряченная от возбуждения, плутовка напустила на себябезразличный вид, будто данное занятие не доставило ей ни малейшегоудовольствия. Пусть двоюродный брат далеко не был предметом ее мечтаний, тем неменее случившееся не оставило ее равнодушной.

Спустя некоторое время после того, как ее миссия былавыполнена, Мона внесла запись об этом в свой компьютер – там в секретнойдиректории WSMONAAGENDA хранились ее самые сокровенные тайны и признания всобственных победах, которыми она не делилась ни с единым человеком на свете.Компьютерная система Моны была никому не доступна В нее не могли попасть дажедядя Райен и кузен Пирс, которых она время от времени заставала на местепреступления, когда они рыскали по чужим файлам. Ее электронный друг считалсянаиболее быстродействующим из имеющихся в продаже аналогов IBM-386, обладалсамым большим объемом памяти и самым емким жестким диском. Мона не переставалапоражаться тому, как мало люди знают о компьютерах. Сама же она с каждым днемоткрывала в нем все новые и новые возможности.

Да, с ней произошел один из тех случаев, свидетелем которогоявлялся разве что компьютер. Правда, если ее родители будут продолжатьнапиваться до потери сознания, не исключено, что подобные события приобретутрегулярный характер. Тем более что ей предстояло покорить еще не одногоМэйфейра Что же касается представителей прочих фамилий, то они ее практическине интересовали. Во всяком случае, она не имела на них никаких видов, если несчитать Майкла Карри. Впрочем, он тоже не был исключением, потому что, всущности, уже стал Мэйфейром и вся семья приняла его в свои крепкие объятия.

Дело происходило в ночь на Марди-Гра Было десять часоввечера Три часа назад закончилось карнавальное шествие. Кроме Майкла Карри, вдоме никого не было. Мона Мэйфейр в гордом одиночестве стояла на углу Первойулицы и Честнат-стрит и смотрела на дом. В легком, почти воздушном платье онаочень смахивала на привидение. Ночь была темной и ласковой, как раз такой,какие более всего нравились Моне.

К этому времени ее отец уже успел изрядно набраться, и,очевидно, кто-то отвез его домой. Во всяком случае, если бы он самостоятельноодолел тринадцать кварталов до Амелия-стрит и Сент-Чарльз-авеню, это можно былобы счесть за настоящее чудо. Он был пьян еще до начала карнавального шествия,иначе бы не уселся прямо на траву на Сент-Чарльз-авеню с полупустой бутылкой«Саузерн Комфорт» в руках, из которой продолжал отхлебывать на глазах у дядиРайена и тети Беа, а также всех остальных, кто удостаивал его своего внимания.При этом он то и дело отмахивался от Моны, недвусмысленно давая ей понять,чтобы она оставила его в покое.

Однако Моне здорово повезло. Майкл Карри подхватил ее наруки и во время всего шествия носил на плечах – благо она весила не большепушинки. Ей же было приятно ощущать себя верхом на сильном мужчине. Запустивпальцы в копну его черных курчавых волос, она другой рукой – так крепко, кактолько могла осмелиться, – обняла его за голову, прижала ладонь к щеке ине без удовольствия сжимала колени, чтобы ощутить бедрами его лицо.

До чего потрясающий мужчина этот Майкл Карри! А еесобственный родитель до того затуманил свой взор алкоголем, что даже незамечал, чем занимается его дочь.