о ее смерти как о самоубийстве. Я проверила новости, но моего заявления нигде не было видно. Он продемонстрировал, как далеко был готов зайти, чтобы скрыть правду. Я была наказана за это и больше никогда не обращалась за помощью.

— Хорошо.

Он поднялся и направился туда, где стояла я. Возвышаясь над моим ростом в пять футов шесть дюймов, он возвышался надо мной. Он действительно был красивым человеком, все шесть футов ростом, со светлыми волосами и голубыми глазами. Но я видела, что скрывалось за внешней привлекательностью. Вы никогда не поверили бы, на что он был способен.

И в этом заключалась проблема. Ни один человек мне бы не поверил. Они бы сказали, что я ошиблась; они бы сделали из меня девушку, пытающуюся привлечь внимание кого-то вроде него. Они и не подозревали, что я ничего этого не хотела. Я хотела отойти на задний план. Мое здравомыслие разделяло две его личности: обидчика и друга — это был единственный способ, с которым я могла справляться ежедневно.

Когда вашим обидчиком был также кто-то, кого вы когда-то глубоко любили и о ком заботились, узы между вами были рваными и неряшливыми. Никогда не зная, какую версию его я получила бы, я всегда хотела верить в хорошее в нем, даже когда он снова и снова доказывал, каким монстром на самом деле являлся.

— Ты уверена, что хочешь вернуться? — произнес он, и морщинка прорезала его брови.

Что? Он был обеспокоен? Это не имело смысла, если только…

— Да. Я уверена, — сказала я ему решительным тоном.

Разгладив выражение лица, он обхватил мою голову руками, притягивая мои губы к своим и целуя меня на прощание.

— Увидимся снова на родной территории, ангел. Мы будем пользоваться квартирой в Аппере, когда будем проводить время вместе. Я оставил адрес, ключ и коды доступа в твоей сумке, — я кивнула в знак подтверждения. Он поцеловал меня в последний раз перед уходом.

Я подождала, пока дверь захлопнулась бы, прежде чем упала обратно на кровать. Глубоко дыша, я вдыхала через нос и выдыхала ртом. Все будет хорошо; я справлюсь. Я знаю, что справлюсь.

Если бы кто-нибудь посмотрел на ситуацию в целом, он бы задался вопросом: почему я с этим мирилась. Почему не покончила с собой и не избавилась от ада, в котором я едва выжила, но я бы этого не сделала. Просто когда вы разменивали свою карту смерти, возврата не было.

Зачем доставлять ему удовольствие доводить меня до предела? Я знала, что он не хотел моей смерти. Иногда мне хотелось, чтобы это было так, но маленькая частичка внутри меня, которую я прятала подальше, не позволяла мне довести это до конца.

Ты хотела этого, Милла. Это было твое решение. Прими его.

Но я должна была быть осторожна. Мне нужно было скрывать не один секрет.

Глава 2

Холлис

Купайтесь в свете, тоните во тьме.

Я уставился на татуировку, написанную жирным курсивом, сбегающей сбоку вниз по внутренней стороне моего предплечья, вспоминая, почему я набил ее там. Проведя рукой по надписи, я почувствовал, как цитата отозвалась во всем моем существе, и понял, что она мне идеально подходила.

Но света не было. Не совсем. Свет, который у нас когда-то был, возвращался сюда. Скоро она была бы в пределах нашей досягаемости. Тонуть в темноте было так же легко, как дышать, особенно в том мире, в который мы были погружены. Не было никого, кто мог бы остановить наше погружение.

Мой телефон завибрировал на туалетном столике, а я смотрел на свое отражение в зеркале. Что я искал? Какой-то знак? Какое-то божественное вмешательство? Я понятия не имел. Черт возьми, еще слишком рано для таких глубоких размышлений. Возможно, мне не всегда нравилось то, что отражалось в моих льдисто-голубых глазах, но мои решения были моими собственными.

— Да? — я ответил, не глядя на идентификатор вызывающего абонента, ошибка школьника.

— Все в порядке, брат? — он поздоровался, очень счастливый и… это было просто слишком рано для общей атмосферы Престона.

— Дай угадаю, твоим драгоценным ушам еще слишком рано меня слышать? Ну и пошел ты, — он рассмеялся. — Ты знал, что она сегодня вернется домой? — его голос стал серьезным.

Мне даже не пришлось уточнять, кто такая «она». Был только один человек, на которого он бы смотрел щенячьими глазами. Наша Милла. Не наша, но да, в основном наша. Наша подруга детства, которую мы знали много лет, пока она не не уехала, не сказав никому ни слова, кроме своей семьи.

Милла уехала в другой штат, чтобы поступить в частную школу с пансионом на месте. Казалось, она ползла обратно домой, занимая свое место в Колдхарборе, как и все мы, кто знал свое место. Это была давняя традиция — поступать в Университет Колдхарбор, прежде чем приступать к нашей карьере, не то чтобы мне нужно было беспокоиться об этом. Моя уже была обеспечена. Было жаль, что я не мог открыто обсудить это, но работа за кулисами была тем, что у нас получалось лучше всего.

— Мне сообщили несколько недель назад, — подтвердил я. — Думал, вы уже получили от кого-нибудь весточку.

— Мне не сказали. Хотя я должен был услышать это от тебя, — заявил он, явно недовольный тем, что я держал рот на замке.

Очевидно, я должен был сказать ему, но это вылетело у меня из головы. Ну, не вылетело из головы как таковое, но я бы отложил это. Почему? Потому что это была катастрофа, ожидавшая своего часа, когда она снова оказалась бы рядом. Зачем тешить себя надеждами, когда мы не могли быть с ней так, как хотели. Мы все сочувствовали ей — всегда сочувствовали — и больше, чем просто друзья. Снова быть рядом с ней в качестве одного из ее худших друзей? Да, нет… это было бы пыткой. Ей нужно было уйти.

Мы изменились. Мы не были теми мальчиками, которых она когда-то знала. Мы выросли и превратились в более жесткие версии тех, кем мы были раньше. Все уже