кожу головы, чтобы ослабить напряжение. Самое необходимое было уже здесь. Я не была уверена, почему все еще продолжала удивляться. Очевидно, какая-то часть меня все еще была ошеломлена его способностью знать обо мне все. То, что он все устроил, лишний раз доказало это.

Выйдя из комнаты, пообещав себе как-нибудь в ближайшее время воспользоваться этой невероятной ванной, я развернулась и затолкала свой багаж в единственную комнату, которую еще не видела. Спальня. Сюрприз-сюрприз, она белая. Но что еще хуже, постельное белье было ярко-красным — тебе к лицу и дерзко. Это было ужасно. Напоминающий мне кровь, но цвет, предположительно, был создан для того, чтобы выглядеть соблазнительно и маняще для тех, кого ты приводил в свою постель. Это напомнило мне обо всем, чего я не хотела.

Обходя деревянную дубовую кровать с балдахином, я провела рукой по материалу постельного белья, ощущая мягкость. Я бы спала в облаке шелка. Я не сомневалась насколько удобной была эта кровать. Несмотря на отталкивающий колорит — и на то, что он, скорее всего, имел в виду — мне это неохотно понравилось.

Итак, я смирилась с этим; оценила то, что было, и отогнала другие мысли, которые просачивались в мою голову. Я решила приехать в Колдхарбор. Я решила вернуться сюда, когда предполагалось, что я осталась бы там, где была, и продолжила бы учебу в школе, к которой был присоединен университет. Однако мне нужно было, чтобы моя семья и друзья вернулись в мою жизнь на постоянной основе, и таково было соглашение. Я бы согласилась.

Я наклонилась, чтобы развязать шнурки на ботинках, и отбросила их ногой в сторону комнаты. Пообещав себе, что позже нашла бы для них новый дом, я направилась обратно, чтобы отнести два других чемодана в спальню, привести себя в порядок и распаковать вещи. Когда разбирала свои вещи, у меня всегда было безмятежное чувство. Поставив первый чемодан на кровать, я набрала код на замке. Когда я начала разбирать одежду, обувь и все остальное, что было со мной, я приступила к поиску места для каждой вещи.

Не успела я опомниться, как все три чемодана были распакованы и разложены по местам, и после этой мини-тренировки мне захотелось пить, в горле пересохло. Вернувшись в гостиную, я достала бутылку воды из холодильника, осушив ее наполовину, прежде чем заметила, что на моем телефоне, там, где я его оставила на островке, загорались уведомления.

Выдвигая барный стул и собираясь сесть, чтобы просмотреть их, раздался стук в дверь. Не самое подходящее время. Я была вся в поту, и мне не помешал бы душ. С телефоном в руке я направилась ко входу, снова воспользовавшись глазком. Увидев человека сквозь нее, я распахнула дверь и взвизгнула, крепко обнимая Лиззи.

— Я слишком сильно скучала по тебе!

Она была такой важной частью моей жизни как лучший друг, так что разлука с ней морально убила меня. То, что она вернулась в мою жизнь на ежедневной основе, переполнило меня таким счастьем, что у меня потекли слезы из глаз. Черт возьми. Я не была плаксой. Я не позволяла слезам материализоваться только усилием воли. Я отстранилась, схватив ее за руку и ведя в гостиную, услышав, как за нами захлопнулась входная дверь.

Одобрительно присвистнув, она оглядела комнату.

— Господи. Это на ступень выше роскоши. Это чистое потворство своим желаниям, — сказала она с благоговением, хотя ей и не нужно было ничего мне говорить.

Кивнув в знак согласия, я рассмеялась, когда она стала любопытной сукой, носясь по остальной части комнаты, слыша охи и ахания, когда она переходила из одной комнаты в другую.

Я искренне верила, что без Лиззи в моей жизни я бы еще глубже провалилась в пропасть. Сама того не зная, она подняла меня и удержала на земле. Поэтому я старалась ценить ее настолько, насколько могла. Не у всех была особая дружба, которая могла затянуться на всю жизнь.

Взяв для нее из холодильника еще одну бутылку воды, я направилась к дивану. Я плюхнулась на него, закинув ноги на кофейный столик. Лиззи рискнула вернуться в комнату и присоединилась ко мне на другом диване, с благодарностью взяв стакан воды.

— Милла, ты понимаешь, что мы будем устраивать здесь вечеринки с ночевкой. Верно?

— Я знала, что ты скажешь что-то в этом роде, — я ухмыльнулась.

Она была предсказуема. Мне это нравилось. У нас уже много лет не было ни одной из наших знаменитых вечеринок с ночевкой. Она просияла в ответ, зная, что я согласилась бы. Я закрыла глаза, откинулась головой на подлокотник дивана и вздохнула. Эмоциональное и физическое напряжение тяжело давило на меня. Тот факт, что Лиззи была здесь, в моем пространстве, когда он мог зайти в любой момент, выводил меня из себя.

— Твои мысли тяжелы, — заявила она.

Это была тонкая грань, по которой я шла, чтобы уравновесить те части, которые скрывала, и те, которые могла показать. Эта девушка всегда видела слишком много и знала меня слишком хорошо.

— Всегда была такой, — возразила я.

Лиззи была одним из немногих людей, которые знали, насколько глубоки мои эмоции, что в каком колодце мыслей и чувств можно было утонуть.

Мы общались около часа, прежде чем она объявила, что на этом все, заявив, что один из носильщиков внизу отвез бы ее обратно в общежитие в Южном крыле, где изначально должна была разместиться я. Обнявшись на прощание и пообещав встретиться завтра утром, чтобы вместе отправиться в учебную зону, я закрыла дверь, заперев ее на ночь.

Решив, что мне нужно принять душ, я схватила телефон по дороге в ванную, чтобы просмотреть те уведомления, о которых забыла ранее. Увидев несколько фотографий от моей младшей сестры со смешными гифками без всякой причины, я беззаботно рассмеялась. Моя сестра была чистым добром.

Мои мысли переключились на то, что надеть завтра. Погода была на пороге осени, но все еще хранила нотку тепла. Я бы, наверное, просто натянула утром что-нибудь из своих джинсов, топа и туфель на плоской подошве. Макияж — вот на что уходило мое время. Они говорили, что лицо — это твоя маска, а глаза — окна в душу. Итак, я ежедневно собирала