Но он не будет смотреть. Войд, прозванный Зимородком, не любит зеркала.

Глава 2

Паруса и канаты

Держа шляпу в руках, Войд вышел из лавки старого цверга. Пока они торговались, на улице пошел снег. Пушистые хлопья, маленькими светлыми ангелами падали на город. Словно благословляя землю к наступлению зимы, они торжественно опускались на черепичные крыши и камни мостовой, мгновенно тая, словно пролетая сквозь них. Зимородок поднял голову к небу, закрыл глаза и несколько минут стоял, прислушиваясь к ощущениям от невесомых прикосновений к лицу снежинок.

Вдалеке глубоким медным гулом ударил портовый гонг, отбивая наступление следующего часа. Войд стер с лица влагу, надел шляпу и двинулся к центру городка, где в зимнее небо упиралась гигантским грибом причальная башня.

Улицы с неохотой наполнялись звуками, прохожими и сонной жизнью выходного дня. Хлопали распахиваемые ставни, низкий женский голос звал Тома завтракать и обещал ему надрать уши, легким мороком плыл запах горячих блинчиков. Во дворике одного из домов за зеленым штакетником коротышка-цверг, скинув кафтан, самозабвенно выбивал выцветший ковер шваброй в полтора своего роста. С достоинством царедворца по улице шествовал молочник в белом переднике. Раскланиваясь с прохожими, Войд выбрался из жилых кварталов к причальной башне. За ней стадом китов, устроивших лёжку, в беспорядке стояли эллинги верфи.

— Уважаемый, — Войд обратился к сидевшему на лавочке старичку-цвергу, — не подскажете, как найти тринадцатый эллинг?

Глаза цверга хитро блеснули из-под бровей.

— Конечно, дорогой! Вот пойдешь прямо, второй поворот налево, потом направо, еще раз направо, налево, и он там будет.

Зимородок благодарно кивнул и отправился в указанном направлении.

Вокруг тянулись крутобокие стены элингов. Сначала под ногами была вымощенная камнем дорога. Она сменилась засыпанной гравием дорожкой. Затем пошла утоптанная земля, с темными жирными пятнами машинного масла. А под конец Войд обнаружил, что, следуя указаниям, забрел в сырой тупик. Вокруг высились горы пустых деревянных ящиков и всякий мусор.

— Небо ему без дна, старому маразматику.

Войд развернулся и пошел в обратную сторону. Повернув на очередном повороте, он чуть не столкнулся с молоденьким цвергом в форме портового клерка.

— Прошу прощения, — Зимородок отступил в сторону, освобождая дорогу, — вы не подскажете, где находится тринадцатый эллинг?

Безбородый цверг согласно кивнул.

— Вы пропустили свой поворот. Вернитесь назад, третий поворот направо, второй налево, прямо до конца и направо.

— Благодарю.

Потратив полчаса, Войд пришел в указанное место. Там в ряд стояли семьдесят второй, тридцать пятый и восьмой эллинги.

— Дырку им под килем! Десять якорей им в бороды! — долго и со всей страстью обманутый Зимородок ругал шутников.

Выговорившись в пространство, он с решительным видом направился обратно. Поймал на ближайшем перекрестке цверга, выслушал длинное объяснение, как найти нужный эллинг, кивнул и пошел ровно в противоположную сторону.

На следующем повороте снова остановил очередного коротышку. И снова пошел в противоположную сторону.

Через пятнадцать минут Зимородок стоял перед эллингом номер тринадцать, маленьким и невзрачным на фоне своих собратьев.

Служебная дверь отозвалась глухим молчанием и безразличием. Войд сначала стучал, потом дубасил кулаком, а затем прислонился к двери спиной и принялся мерно тарабанить её каблуком сапога.

— Иду, иду. Хватит уже долбиться, нет там никого.

Заспанный сторож в телогрейке на голое тело неспешно приближался от соседнего эллинга.

— Быстро ты, я думал ты через пару часов подойдешь.

Зимородок достал купчую на корабль, но сторож лишь отмахнулся.

— Да знаю я. Мне уже все уши прожужжали, что нашелся очередной дурак. Пойдем, сделаешь попытку договориться. — Ленивый охранник повел Войда по длинному пыльному коридору. — Деньги небось заплатил уже? А зря, зря. Вот сейчас он тебя пошлет, ты к Борхесту вернешься. А он назад только за полцены корабль возьмет. Прикидываешь? И заметь — доход на ровном месте.

— Почему это, пошлет?

— Это же Галеот, не слышал? Последняя работа знаменитого Стерпеха. Он строил его почти год. Особый заказ для подгорных владык. И за два дня до поднятия Стерпех с кораблем поссорился. Не знаю точно почему: то ли цветом парусов не сошлись, то ли он ему другое название хотел дать… Стерпех был в бешенстве, два дня ходил черный от злости. Потом разругался с заказчиком и уехал. Так что теперь кораблик ни с кем не хочет выходить в небо. Стоит, пылится, пропадает, но всем отказывает. А Борхест навар гребет. Раньше каждую неделю покупатели были. Сейчас конечно реже, слухи то разошлись. Но нет-нет, да и найдется готовый рискнуть. Стой, пришли.

Вокруг царил мрак. Пахло сухим деревом и смолой.

— Стой, не шевелись, а то споткнешься ненароком — послышались удаляющиеся шаги сторожа, — сейчас свет дам.

Где-то вдалеке сторож натужно крякнул и с ритмичным скрипом стал вращать что-то большое. Над головой лязгнуло, зашуршало, взвизгнуло. И острые, как бритвы, лучи света рухнули с потолка. Там, в крыше эллинга, стали открываться ставни на узких вытянутых окнах. Но Зимородок даже не взглянул на них. Его взгляд приковал корабль.

В косых колоннах света на стапелях спящим зверем покоился клипер. Из темной, с медовыми разводами, древесины. Хищно вздернутый нос, стройные обводы бортов, мачты без оснастки вскинуты копьями. Короткие, чуть загнутые назад, крылья для винтов. Он был идеалом, недостижимой мечтой для сотен капитанов.

— Нравится? — вернувшийся сторож спросил из-за плеча.

— Еще бы!

— Всем нравится, но никому не достается. Можно сказать эталонный локоть, который не укусишь. Ладно, иди, пробуй.

— А что с оснасткой?

— Сумеешь с ним договориться, поставим быстро — всё давно оплачено. — сторож зевнул, — Пойду я. Будешь уходить — захлопни дверь.

Шаркающие шаги за спиной Войда давно смолкли, а он всё стоял и смотрел на корабль. Потом долго ходил кругами, разглядывая каждую черточку клипера. Прошелся под брюхом корабля, задрав голову. С усмешкой осмотрел «гнездо кукушки» на короткой штанге под днищем. Налюбовавшись, встал под форштевнем, там где ярко-синей краской было выведено — ГАЛЕОТ.

— Разреши подняться на борт, я бы хотел поговорить с тобой, — негромко, в пустоту, произнес Зимородок.

Минут пять ничего не происходило. Корабль молчал. Молчал новый владелец корабля. Наконец с борта протянулась веревочная лестница. Войд дождался, пока она перестанет раскачиваться, поймал рукой и с ловкостью обезьяны взлетел на борт. Неторопливо, заложив руки за спину, прошелся в сторону кормы.

— Пригласишь меня в каюту? Не думаю, что тут будет удобно.

Скрипнув, словно приглашая войти, открылась дверь в надстройке на корме.

— Благодарю.

Войд вошел. Каюта капитана? Возможно. Но сейчас тут было пусто, и слой пыли лежал на полу.

— Мне нужен корабль. Для начала на один рейс. Сходить на Туманные острова и обратно.

Корабль ответил тишиной. Зимородок молчал, терпеливо ожидая. На дальней стене каюты узор из тонких полос на деревянных досках пришел в движение. Линии сходились, переплетались, корчились, пока не сложились в буквы.

«Мне нет дела до этого», — был ответ корабля.

— Тебе нравится гнить тут, в темноте и одиночестве?

Буквы на стене перемешались и сложились заново.

«Нет дела до этого тебе.»

— Мне нужен ты, Галеот. Давай попробуем договориться? Что ты хочешь?

Корабль долго не отвечал. Войд оперся на стену и тихо напевал под нос.

«Свет и белое пламя»

Буквы исчезли в круговерти линий, чтобы сложиться в картинку. Кривую, скособоченную, похожую на рисунок ребенка. Мгновение, и она исчезла. Но этой секунды хватило Зимородку.

— Всего то? Будет тебе твое пламя.

«Есть еще условие. Цах-маскам»

Зимородок наморщил лоб и скривился.

— Мы будем посмешищем.

«Мне все равно».

— Договорились. Просто выйдем ночью, чтобы никто не видел. Я скажу, чтобы тебе поставили оснастку и вывели к причалу.

«Хорошо, человек»

— Называй меня капитан. И приберись тут, пожалуйста, а то развел грязь, как ленивый юнга.

Корабль обиженно скрипнул всем корпусом. А Войд уже спускался с корабля — предстояло набрать команду, готовую выйти в опасный рейс.

Глава 3

Хвосты и крюк

Куда идёт капитан корабля, когда ему требуется экипаж? Не бродит по тавернам и кабакам, не пристает на улицам к прохожим, не вывешивает объявления возле причальной башни. Для таких случаев есть особая традиция, свято соблюдаемая