Капитан достал блокнот, и принялся что-то писать.

— Пойдешь по этому адресу. Передашь Матушке Шауму от меня поклон. Вот список, что тебе нужно, она тебе всё подберет. Можешь перекусить в городе. И постарайся управиться к шести часам. Опоздаешь — уйдем без тебя.

Матушка Шауму оказалась сухонькой старушкой, хозяйкой большого магазина. Прочитав записку долго хмурилась, осмотрела девушку со всех сторон и надолго ушла в в подсобку. Через полчаса, она вынесла ворох одежды и принялась всё примерять на Стеллу. И непрерывно болтала.

— Ах ты моя славная, теперь вот эти штаны. Да, и курточку. Хорошо, и вот эту тоже. Правда тут чудесный мех? Еще вот это давай оденем. Да-да, отлично. Какая ты хорошая девочка, послушная. Другие бы уже извели меня придирками. Ну, они ко мне редко ходят, я больше корабельщиков одеваю. У меня ведь и муж и сыновья тоже корабельщики. Сапожки еще примерь. Подошли? Ну и чудесно. Откладывай в сторонку. Да, туда в самый раз. А теперь рубашку. Тебе похудеть бы, милая, и будешь просто красавица. А ты не красней, нечего тут. Хорошо, теперь это…

Когда примерка закончилась, матушка усадила Стеллу обедать. И обещала не отпускать, пока та всё не съест.

— Кушай, кушай. И не думай о фигуре. Худеть надо не диетами, а работой. Ну да тебе это как раз предстоит. Войд мужик хороший, только больно уж непоседливый. Мотается туда-сюда, всё ищет что-то. То на одном корабле, то на другом. Хватается за всё подряд. Но точно тебя не обидит. Нет в нем злобности. Накричать может, куда без этого, но только за дело. И ведь обаятельный, бесстыдник эдакий. Как посмотрит, так даже меня в жар бросает. А ты на него даже не заглядывайся. Зачем тебе разбитое сердце? Ты вон какая молодая и хорошенькая…

Стелла заливалась краской от таких разговоров, а старушка всё болтала и болтала. Накормив девушку, матушка собрала вещи в большой баул и выпроводила её, напоследок поцеловав в лоб сухими губами.

— Удачи тебе, девочка. Вернешься — заходи, поболтаем. Расскажешь, как там на Туманных. Давненько я там не бывала. И если увидишь старого Азугза, передавай от меня привет.

К причальной башне Стелла добралась уставшая. Мешок с вещами, легкий на первый взгляд, казался неподъемный в конце пути. Подъемник стоял пустым и девушка смело нажала кнопку на панели. Никто не отозвался. Она нажала еще раз. И еще. Долго держала. Подъемник остался на месте.

Проходивший мимо цверг в цветастом жилете сжалился над девушкой.

— Обед у них. До шести вечера подъемник не работает.

— А как же? Мне наверх надо. Без меня же уйдут!

— Только своим ходом, — цверг развел руками, — лестница вон там.

Ступеньки показались Стелле бесконечными. Еще одна, и еще одна и еще… Иногда, она садилась на баул и, привалившись к стене, пыталась отдышаться. Пробегавшие изредка мимо цверги, цокали языками, качали головой, и шли дальше. Лишь один сердобольный остановился, и напоил девушку водой из фляги. Но как не тяжело было, она шла дальше, боясь не успеть и остаться на берегу.

На последний этаж Стелла выбралась вся мокрая, красная как рак и обессиленная. Как раз, когда она вышла с лестничной клетки, загрохотав, приехал подъемник. Откуда вышел тот самый цверг в цветной жилетке, и усмехнувшись прошел мимо. Чуть не разревевшись от обиды, девушка пошла к кораблю.

Стоя над сходнями её ждал капитан. С укоризной посмотрел на неё, и поморщился, когда девушка подошла ближе.

— Бегом в свою каюту, переоденься. Через двадцать минут выходим.

В растерянности, она остановилась и стала оглядываться по сторонам.

— Горе ты моё, пойдем, — Войд ухватил ее за рукав и потащил в надстройку на носу. Первая же каюта оказалась предназначена ей.

— Старпом всегда живёт здесь. Дальше — команда, камбуз и спуск в машинное отделение. Запомнила? Всё, жду тебя на мостике.

Каюта была маленькой. Столик, стул, шкаф с двумя дверцами. Парусиновый гамак сброшенной шкурой змеи повис вдоль стены. Вот и всё богатство.

Сбросив с себя сырую одежду, девушка натянула первое что лежало в бауле. Сменив сапоги, запихнула всё остальное кучей в шкаф. И бегом рванула прочь. На корабле стояла тишина, и ни единой души на палубе. Ворвавшись на мостик, Стелла остановилась, переводя дыхание. Капитана ещё не было и она устало прислонилась спиной к переборке…

В косых лучах заходящего солнца плавали пылинки. И вся рубка, залитая медным светом, казалась нереальной, картинкой нарисованной в книжке о приключениях. Усталость и страх, мучивший весь день, отступили. Казалось — вот оно! То счастье, за которым она охотилась уже давно. Оторвавшись от стены, Стелла подошла к штурвалу. Нежно, кончиками пальцев прикоснулась к рукояткам.

— Успеешь еще, — голос капитана разбил вдребезги волшебство.

Девушка покраснела и, потупив взгляд, отступила назад.

— Пора выходить. Садись вон там, смотри, запоминай.

Слева от колеса штурвала из пола росли медные начищенные трубы, с широкими раструбами на концах. Войд наклонился к самой правой и рявкнул в неё:

— Машинное отделение!

Подождав немного, и не дождавшись ответа, гаркнул еще громче:

— Машинное отделение!

Из трубы пискнуло.

— Спите там? Полная готовность в течении трёх минут. Малый задний ход по команде.

Войд повернулся и подмигнул Стелле. Снова наклонился к трубам и крикнул в другую:

— Дежурная команда!

В ответ пискнуло сразу.

— Отдать швартовы. Сходни поднять. Приготовиться к выходу.

Мгновение и Стелла увидела через стеклянную стену рубки, как по палубе побежала команда — корабельные крысы, одетые в кожаные жилеты и с цветными платками повязаными на головы. Две минуты суеты и корабль чуть вздрогнул, больше ничем не связанный с причалом.

— Машинное отделение! Малый задний ход.

По бокам корпуса, на коротких, чуть загнутых назад крыльях, начали проворачиваться воздушные винты. Все быстрее и быстрее, пока не превратились в мерцающие круги. Стелла не почувствовала когда корабль начал двигаться. Только заметила, как медленно поплыл прочь пирс. Несколько минут они отдалялись от него, а затем Войд крутанул штурвал и крикнул в переговорную трубу:

— Машинное отделение! Полный вперед.

Круги винтов распались на отдельные лопасти, стали вращаться медленнее, остановились на мгновение. И принялись вращаться в другую сторону. Корабль чуть заметно дернулся, покачнулся и двинулся вперед, поворачивая прочь от причальной башни.

Стелла заметила, как Войд повернул голову вправо и замер, странно напряженный. Она проследила за его взглядом — на пирсе, на самом краю над пропастью, стояла фигура, завернутая в черный балахон, как крылья хлопающий полами на ветру. Под накинутым капюшоном темным провалом колыхалась тьма. Фигура вскинула руку и помахала им. Корабль развернулся, оставив фигуру за кормой, и, набирая ход, поплыл прочь, слегка покачиваясь под набирающим силу ветром.

Через полчаса они сбросили ход и легли в дрейф. Войд гаркнул по очереди во все переговорные трубы приказ всем собраться на палубе. И пошел к выходу из рубки, жестом позвав за собой Стеллу.

— Я обещал Галеоту провести Цах-маскам. Старый обычай, еще времен Небесного Братства. Сейчас им мало кто пользуется. Но тебе как новичку будет полезно.

Вокруг плескался вечер. Солнце почти зашло, и длинные тени очерчивали корабль. На палубе уже собралась вся команда клипера. В середине, незнакомый девушке старик с косичками заботливо разложил железный лист, ножницы, бритву, маленький рубанок и коробку больших спичек. Войд опустился перед листом на колени и задумчиво взял ножницы.

Стелла оказалась среди толпы крыс. Стоящие на задних лапках, они доходили ей до колен. Мелькали серые, рыжие и даже белые шкурки. Отдельно стояли пятнистые, напыщенные толстяки — хомяки.

— Сегодня, по договору и добровольному согласию, мы совершаем Цах-маскам, — над палубой поплыл резкий голос капитана, — по древнему обычаю, ради воздуха и облаков делаем мы это.

Крысы запищали, пришли в движение и выстроились в подобие очереди. По одному, они подходили к Войду, стянув с головы кто платок, кто треуголку или феску. Войд аккуратно отрезал ножницами клочок шерсти и бросал на железный лист.

— Каждый должен отдать кусочек, — шепнул девушке на ухо подошедший старик, — а больше всех капитан.

— А зачем? — так же шепотом спросила Стелла.

— Увидишь, — старик хмыкнул, и вслед за крысами шагнул к Войду.

Старый кок сам отрезал себе одну косичку и бросил в общую