— В Англии? — переспросила Кейт, с удивлением посматривая на Кеннота.

— Да, именно там. Ведь сэр Адам принимает участие в деле королевы Шотландии и уже в течение многих лет добивается освобождения этой несчастной женщины из английских лап.

— Боже милостивый! В таком случае, его присутствие здесь может означать намерение Елизаветы наконец-то дать ей свободу!

Эта мысль была неожиданной, так как пленение Марии Шотландской было осуществлено английской королевой почти за год до рождения самой Мэри. Ей всегда казалось, что несчастная, томившаяся долгие годы в заточении, уже смирилась со своим положением пленницы. Кейт посмотрела на Кеннота широко открытыми глазами, в которых застыла тень недоумения.

— Сэр, вы можете представить себе подобный исход?

Гиллеспи промолчал, но на его лице промелькнула улыбка сомнения. После небольшой паузы он пожал плечами и произнес:

— Поскольку музыканты пришли в себя и продолжили играть, не завершить ли нам начатый танец?

Мэри охотно согласилась, хотя перед этим заметила, как сэр Дуглас терпеливо-сосредоточенным взглядом окинул зал и что-то коротко бросил Вильяму Макгори. Затем он подал знак своим спутникам, и приехавшие ретировались, покинув шумную компанию гостей Кричфилда.

Вскоре она совершенно забыла об этом, потому что веселье вспыхнуло с новой силой. Однако не прошло и получаса, как Кейт не на шутку удивилась, услышав в разговоре свое имя. Она повернулась и увидела своего дядю, который стоял неподалеку и беседовал с высоким темноволосым жителем приграничной полосы.

Лорд Кричфилд, заметив недоумевающе-вопросительный взгляд племянницы, поспешил представить ее незнакомцу и подмигнул в знак восхищения, а затем, убедившись, что он здесь больше не нужен, развернулся и зашагал прочь. Все это произошло крайне быстро и неожиданно. Кейт даже не успела сделать реверанс.

Она исподлобья посмотрела на нового знакомого и встретила дерзкую усмешку и бегающий взор сэра Дугласа. Он уже успел переодеться в вечерний костюм из изумрудного бархата и чулки, украшенные белыми полосами. Несмотря на моду носить небольшие заостренные бородки, Адам был тщательно выбрит. Мэри тут же подумала, что он выглядит намного цивилизованнее, чем можно ожидать от обитателя приграничного захолустья.

— Потанцуем, милочка?

Голос Дугласа прозвучал глубоко и сочно, в нем чувствовалась уравновешенная самоуверенность человека, знающего цену своей силе и природным качествам, выделяющим его из безликой толпы.

Кейт восприняла приглашение Адама довольно благосклонно — ей чем-то импонировал этот дерзкий обитатель приграничья.

Танец оказался простым, но гораздо более эффектным и величественным, нежели старинный итало-французский. Он дал Дугласу возможность вступить с Мэри в разговор, который потек легко и непринужденно. Вскоре она поняла, что Адам, несмотря на рождение в приграничной части Шотландии, является одним из отпрысков семейства, чьи земельные угодья располагаются в верхнем течении Спай совсем недалеко от владений ее отца. Когда Мэри удивилась этому обстоятельству, Дуглас понимающе усмехнулся, и его глаза загорелись каким-то внутренним светом.

— Гм… Вы, наверное, приняли меня за кого-то другого. Скорее всего, за захолустного повесу, хотя и несколько лучше одетого, чем большинство окружающих?

— Нет, нет, что вы! — отозвалась Кейт с некоторой осторожностью, чувствуя, как предательская краска смущения разливается по щекам и шее, потому что Адам совершенно точно угадал ее первоначальное мнение о нем. Быстро собравшись с мыслями, она постаралась исправить возникшую неловкость: — Впрочем, мне, конечно, не следовало ошибаться в вашем горском происхождении.

Дуглас весело рассмеялся.

— А мне следовало бы посчитать себя вполне удовлетворенным, если бы вы смогли поверить, что я обладаю лучшими качествами и того, и другого.

Кейт открыто улыбнулась и вдруг поняла: он очень нравится ей. Неожиданно для самой себя она уловила в мимолетном взгляде Адама тепло и поддержку. Почему-то возникло странное ощущение продолжительного знакомства с этим человеком, хотя они были вместе всего несколько минут. Правда, это чувство исчезло довольно быстро, но осталось знание о наличии у него родственников на берегах Спай. Этого оказалось достаточно, чтобы смягчить недоверие настоящей горянки к любому жителю приграничной полосы. Словом, вскоре Мэри стала жертвой — и наверняка не первой — подкупающей манеры поведения сэра Адама, что, в общем-то, было чуждо ее натуре.

Танец закончился, и Дуглас уступил руку Кейт очередному кавалеру, причем сделал это с видимым нежеланием. После этого он пошел сквозь толпу, кланяясь направо и налево и пожимая руки знакомым женщинам. Мэри пристально следила за его успехами среди прекрасной половины человечества. Немного позже ее охватил приступ ревности. Это случилось в тот самый момент, когда она увидела сэра Адама, кружившегося в танце с очередной партнершей. Конечно, если бы Кейт беседовала со своим визави, ей не пришлось бы испытывать подобного чувства. Но — увы! Ее глаза никак не могли оторваться от лица Дугласа. Оно словно влекло к себе, притягивало, как магнит.

Именно в этот миг Кеннот Гиллеспи решил проявить смелость. Он все-таки разыскал Мэри, чтобы пригласить ее на четвертый танец. Кейт тут же наотрез отказалась, сделав это почти бессознательно. Едва придя в себя, она заметила, как Кеннот, сохраняя на лице недоумевающе-ошарашенное выражение, ретировался куда-то в сторону. В этот миг он превратился в бледную и невыразительную тень прежнего самоуверенного красавца.

Сэр Дуглас несколько раз ловил на себе пристальный взгляд Мэри, а она не предпринимала попытки отвести взор и даже меняла точку наблюдения, чтобы снова вызвать на его губах мимолетную улыбку. Хотя Кейт и понимала, что чрезмерно увлеклась флиртом, но не могла побороть себя и прекратить эти откровенные заигрывания.

В конце концов сэр Адам подошел и пригласил ее на танец во второй раз. Мэри приняла это как нечто должное, явно проявляя свою неопытность в области светских условностей. Она даже не заметила, что его отношение к ней заметно изменилось: голос Дугласа зазвучал тише и проникновеннее, в нем прорезались нотки настоящего тепла и участия. Прикосновения Адама превратились в трепетную ласку. Когда он принялся кружить Кейт в вихре танца, то делал это с какой-то неистовой энергией, нарушая все правила этикета.

Мэри, загипнотизированная его необычайным очарованием, почти не отдавала себе отчета в собственных действиях. Всего лишь появление ровной полоски белых зубов во время улыбки ошеломляло ее. Тепло рук сэра Дугласа, сжимавших талию и плечо, прикосновение кончиков его пальцев приводило Кейт в трепет и возбуждение.

Отгремели последние такты танца, и Адам подвел ее к большому камину, где слуги разливали в бокалы и кружки дышащее паром бордо. Он предложил фужер Мэри, а емкость побольше взял для себя.

— Вам не слишком жарко у огня? — заботливо спросил Дуглас.

— Нет, нет, что вы! Если не двигаться, в зале довольно прохладно. — Она сделала небольшой глоток горячего напитка. — Ах, как же хорошо согревает меня это вино!