Неделю мы жили в гостинице. Я не вылезала из кровати, ничего не ела, только пила воду. Из Америки приходили новости. Самая важная новость была: Вася встал на ноги.

– Все равно все умрут, – ответила я тогда Брэдли. – Все всегда умирают. Хороших финалов не бывает. Есть только это говно, и мы плаваем в нем, пока не захлебнемся.

Этот период жизни сильно сблизил нас с Брэдли. Я забыла в один миг все, что хотела сотворить с ним. Все обиды прошли, мы стали одной командой, жили вместе и спали в одной постели. Между нами не было ничего, что бывает обычно между мужчиной и женщиной, ничего, кроме секса. Секс был. Но я ничего не могу сказать об этом – я просто не помню. Первый раз это случилось в ночь убийства Димы, а следующий раз перед отъездом Брэдли в Лондон, когда мы на прощание напились и все такое. Никакой романтики и отношений. Мы по-прежнему были коллегами, а романтика поставлена на «паузу». Возможно, оно и к лучшему. Я была не готова к чему-то большему, чем просто тот быт, который был, и рамки тех отношений, которые уже сложились. Брэдли, конечно, делал какие-то шаги, но под весом трагедии они были практически неслышны, и я их просто игнорировала.

А потом посыпались обвинения от Коннора. Во всем были виноваты мы с Брэдли. Он сказал, что я могу не возвращаться, а Брэдли пусть едет в свою Британию и разваливает там бизнес своего отца, чертов неудачник. Подкрепляя свои слова, Коннор подал несколько исков, но суд согласился рассмотреть только один: о возмещении убытков в связи с несоблюдением условий договора страхования. Я читала иск, но сутью не прониклась. Я помню, что с площадкой в Москве были какие-то проблемы. Изначально планировалось выступление на площади перед ВДНХ, но чуть ли не в последний день шоу перенесли в «Олимпийский». Как раз в этом страховая компания и видит корень всего зла: Брэдли объяснил, что мы не должны были допускать изменение площадки без согласования технических и бытовых условий со страховой компанией. Страховая не разрешила бы выступление Димы на площадке, где в свободном доступе все закулисное пространство.

– Но ведь это не так, – возразила я. – Никакого свободного доступа! Вход строго по пропускам!

Оказывается, в этой системе туча прорех: открытая площадка на крыше (убийца мог спуститься по веревочной лестнице с вертолета), нелицензированная охрана (убийца мог подкупить охранников), волонтеры, которых не проверяли (среди них и был тот самый убийца). Выходило, что из-за нашей с Брэдли невнимательности произошло следующее: убийца-волонтер спустился на площадку по веревочной лестнице в сопровождении купленных охранников. Какой же это бред!..

* * *

Новые газеты не принесли каких-либо новостей. Все, что там муссировалось, мне было давно известно.

Но этого подонка арестовали! Фотография мерзоидного типа цыганской наружности облетела все СМИ мира. В длинном кожаном пальто, пузатый, с мокрыми волосами и невозмутимым лицом, Наркобарон шествовал по залу вылета в аэропорту Чикаго, вокруг него суетились несколько цыганят, кто-то тащил чемоданы, а кто-то деловито общался по мобильнику. Полицейские задержали всех сразу, Наркобарон был скручен в тугой бублик с заведенными руками за спину, а цыганята стройным рядом проследовали в мигающий красно-синим автозак. Наркобарона везли отдельно, в полицейском «Форде».

В заголовках писали не столько о его преступлениях, связанных с наркотиками, сколько об организации убийства Джейсона МакКуина. Но ни одна из газет не сообщала, что Джейсон МакКуин был русским парнем, а все дело в том, что на момент гибели он находился под программой защиты свидетелей США.

Да, эта новость стала для меня новостью № 1. Я знала, что Дима отказался от русской программы защиты, но что согласился стать участником американской – и не подозревала.

Наркобарону предъявили несколько десятков обвинений, самые тяжкие из которых – преступная деятельность по всему миру, включая территорию США (что-то связанное с организацией транзита наркотиков через Аляску), создание преступного сообщества и заказное убийство Джейсона МакКуина (Дмитрия Грановского и Александра Лаврова – в одном лице) как единственного свидетеля, знавшего Наркобарона в лицо.

В эту версию я верила охотнее, чем в то, что предлагали до этого, – бешеные фанаты, разъяренные любовницы…

По словам нескольких изданий, знакомых с материалами уголовных дел, обвинение разделило все преступления, о которых им было известно, на два блока: российская часть и международно-американская часть. В первый блок были включены все преступления, связанные с наркотиками и организацией преступных группировок, а во второй – убийство Джейсона МакКуина, свидетеля, помещенного под американскую программу защиты.

На допросах Наркобарон (его имя не раскрывалось) отрицал все преступления, включая заказ на убийство МакКуина, но охотно демонстрировал бесстрашие. Когда ему предъявили показания Джейсона МакКуина, он лишь ответил: «У вас нет свидетелей, а этот человек – мертв», расписавшись тем самым для общественности под признанием вины.

Всю осень я читала российские и американские газеты. В российских писали невнятные требования МИДа о выдаче преступника в Россию для справедливого осуждения по российским законам. Но американцы отказывали в выдаче, ссылаясь на необходимость суда на их территории в связи с убийством гражданина США, бывшего под защитой государства. «Раскрытие сведений, содержащих государственную тайну Соединенных Штатов, недопустимо для целей восстановления справедливости в другой стране, – писали американские издания. – Вместе с тем американская прокуратура готова организовать встречу с представителями Российской Федерации для обсуждения вопросов совместного обвинения преступника перед американским судом». В общем, юристы мерились членами, а уголовное дело тормозило. Я не понимала, что мешает американцам приступить к суду, наплевав на требования Москвы, но потом выяснилось: прокурор собирал овации. Отстоять преступника и осудить его в Америке, ведь он задел честь и гордость страны – гражданина США! Особого гражданина США!

Изучение свистопляски в судебной системе Штатов стало для меня занятием на целый месяц. Мне было важно и нужно понять, какой суд и по каким законам будет судить Наркобарона, но все оказалось не так просто.

Стоит начать с того, что обвинение Наркобарону выдвигал криминальный следственный отдел ФБР, у которого совершенно отдельная подсудность, не на уровне городов, а на уровне окружных судов.

В декабре уголовное дело в отношении Наркобарона было передано в Окружной суд США по Южному округу штата Иллинойс, что располагается в Ист-Сент-Луисе, так как арест преступника произвели сотрудники Чикагского криминального следственного отдела ФБР.

В ходе первого заседания обвинение невнятно блеяло перед судом, не в силах ответить на вопросы о заказном убийстве МакКуина, утверждая лишь, что «располагают весомыми доказательствами», вместе с тем сторона защиты требовала представить эти доказательства, но безрезультатно. У обвинения не было ни орудия преступления, ни непосредственного исполнителя. Ничего не было. В конце концов суду эта тягомотина надоела, и был объявлен перерыв для более тщательной подготовки к процессу. За это время обвинение должно было предоставить все доказательства стороне защиты, а защита – письменно изложить свою линию и передать обвинению.