– Намберуан это не фамилия, – продолжала гостья, – намбер в переводе с иностранного языка означает «номер». Уан – «один».

– Номер один, – повторила Марсия. – А зачем по-иностранному это произносить?

– Так шикарнее звучит, – снисходительно пояснила кошка, – и дает понять окружающим: ты не деревня какая-нибудь, а специалист наивысшего класса. Так где вы обучались, милочка?

– В родном селе, – пояснила Марсия, – в нашей школе, меня учительница такса Лаура всегда очень хвалила.

Гостья распушила усы.

– У вас деревенское образование. Понятненько.

Марсия растерялась. Вроде рыжая кошка вежлива, ничего обидного не сказала. Но как-то уж очень неприятно прозвучали ее слова.

– Меня зовут Агата, – представилась лабрадориха, – я мама Лючии, невесты, глава деревни «Зеленые холмы» и домашняя хозяйка. А вы кто?

Кошка откашлялась.

– Простите! Я совершила бестактность! Обозвала вас прислугой. Меня ввели в заблуждение ваше немодное дешевое платье и корявая обувь.

Агата нахмурилась.

– Черчиль очень правильно говорит: «Если кто-то моет полы, он не хуже и не глупее тебя. Жизнь у всех складывается по-разному. Тебе не дано знать, чем ты будешь заниматься через двадцать лет». Так кто вы?

Гостья вскинула голову.

– Бетти. Кошка из рода Дабервиль энд Крон ауф фон Спиридонова. Главный ассистент великого Рауля, лучшего стилиста со времен эпохи первого Хранителя. Рауль личный мастер всех самых знаменитых.

– Ага! – растерянно кивнула Агата.

– С ума сойти, – хихикнула черная собачка, – к Лючии-то он зачем приехал? В ней ничего особенного нет, собака как все.

– Наверное, этот Камберван очень дорого берет, – занервничала Агата. – Сколько его визит стоит? И кто его пригласил?

– Во-первых, гения ножниц называют Намберуан, для вас поясняю – номер один. Во-вторых, Лючия выиграла конкурс «Свадьба с Раулем», – объяснила Бетти, – мы приехали сделать из чучела красавицу. Бесплатно. Обычно наш визит стоит тысячу золотых монет.

– Ого! – восхитилась черная собачка.

– На десять монет можно безбедно целый год жить, – заметила Агата.

– Посторонние, покиньте помещение, – скомандовал Рауль.

– Да, не мешайте великому мастеру, – промяукала Бетти.

– Марсинька, не сердись на Лючию, – попросила Агата, выходя во двор, – ты прекрасно причесала мою дочь.

– Ей не понравилось, – грустно сказала Марсия, – цветы из атласа и ободок из мира людей никакого впечатления на невесту не произвели.

Мать принялась оправдывать дочь:

– Лючия очень нервничает, она хочет, чтобы ее свадьба была самой лучшей, прекрасной. Девочка всегда мечтала о необыкновенном платье.

Черная собачка показала на пруд, в котором плавал подвенечный наряд, любовно сшитый Зефиркой.

– И она его получила, но не оценила. Так часто случается. Собаке дарят серебряную ложку, а она ноет: «Хотела золотую».

– Все невесты очень волнуются, – твердила Агата, – я понятия не имела, что она в каком-то конкурсе участвовала. Про Рауля впервые слышу. Очень перед тобой неудобно.

– Ерунда, – дрожащим голосом ответила Марсия, – извините, мне пора. В нашей деревне меня ждет кошка Маркиза, у нее сегодня юбилей.

Марсия повернулась и пошла к калитке. По дороге буря в душе мопсихи улеглась. В ее голове закрутились иные мысли: «Не стоит злиться на Рауля, Бетти и хозяев. Я отличный парикмахер. Лючия просто устроила истерику, как многие невесты. И еще лабрадориха мечтала, чтобы ее готовил к бракосочетанию Рауль, специально в конкурсе участвовала, но маме не сказала. Боялась, что Агата не позволит ей к этому стилисту обратиться. Ну и не надеялась победить, желающих, наверное, много было. Моя работа не пришлась по душе невесте, потому что она мечтала о прическе от Рауля. Я в этом не виновата». Марсия улыбнулась, сделала вдох и ощутила, как ей в горло попало что-то маленькое, колючее, острое… Марсия начала кашлять. В конце дорожки показалась черная собачка, она бежала к ней, громко говоря:

– Пожалуйста, не расстраивайся, ты…

Незнакомка замерла и схватилась лапками за шею.

А на Марсию неожиданно навалилась такая злость, такое сильное огорчение… Эти чувства придавили мопсиху, как огромные ледяные глыбы.

Марсия повернулась и со всех лап кинулась бежать по тропинке, которая вела в сторону родного села. Мопсиха неслась не разбирая дороги, ее душила горькая колючая обида. Судорожно всхлипывая, Марсия добежала до дома, влезла через окно в свою комнату, упала на кровать и горько разрыдалась.

Через некоторое время дверь спальни скрипнула, послышалось шлепанье лап по полу, кто-то сел на кровать. Матрас сразу провис, нос Марсии уловил аромат шоколада, корицы, ванили, на затылок легла нежная лапка лучшей портнихи Прекрасной Долины, потом раздался голос Зефирки:

– Марсенька, почему ты разводишь сырость?

Марсия села и протянула сестре замшевый мешочек.

– Смотри, Зефирка.

Сестра аккуратно развязала шнурок, стягивающий горловину.

– Ты уронила ободок и он сломался? Неприятно, но убиваться из-за него не стоит.

– Лючия, – начала Марсия и кашлянула, – она…

– Она, наверное, сказала тебе те же слова, – улыбнулась Зефирка, – перестань заливать слезами подушку. Вот. Держи.

Зефирка запустила лапку в карман платья и вынула большую конфету в красной обертке.

– У меня горе, а ты шоколадку суешь, – обиделась Марсия. – Чем она мне поможет?

– Сладкое самое лучшее лекарство от дурного самочувствия, – мечтательно протянула Зефирка, – надо только знать, какое и когда принимать. Кексы убивают головную боль, карамельки легко справляются с бессонницей, зефир…

Черная мопсиха облизнулась.

– Ах! Он вообще от всего панацея. Только съешь одну штучку, и тоску-печаль, тошноту, головную боль, желудочные колики, насморк, ангину – ну все-все снимет. А еще от зефира уходит лишний вес!

– Не верь ей, – засмеялась Куки, влезая в спальню через окно.

– Вот чего мне не хватает в Прекрасной Долине, так это зефира, который есть в мире людей, – продолжала черная мопсиха.