который нашёл на скамейке на станции «Кенсал-Грин». Эди взяла шкатулку, обхватив её обеими руками. Шкатулка оказалась легче, чем ожидала девочка. Дерево было старое и немного пыльное, оно пахло землёй, но на ощупь оказалось гладким, как будто множество рук открывали и закрывали крышку за долгие годы.

– Не отставай, – поторопил папа, быстрым шагом направляясь вдоль платформы.

* * *

Когда они добрались до офиса Бюро потерянных вещей на Бейкер-стрит, за стойкой в приёмной сидел Бенедикт. Ему было девятнадцать лет, и он только недавно устроился сюда на работу. Чёлка свисала ему на глаза, он носил облегающие чёрные джинсы и футболки с разными надписями. Сегодня девиз на его футболке гласил: «Всегда будь собой, если только не можешь быть единорогом».

Когда Эди с папой вошли, Бенедикт подпрыгнул.

– Та-да! – протянул он, словно приветствуя их пением фанфар.

– Нужно зарегистрировать ещё несколько предметов, Бенедикт, – сказал ему папа, протягивая свою коллекцию забытых вещей.

Эди крепко сжала в руках шкатулку.

– Папа, можно я загляну внутрь? Пожалуйста!

Она подёргала крышку, но та была крепко закрыта. Заперта.

– Некогда, Эди. Бенедикт рассортирует это всё и передаст сведения Вере.

– Я могу помочь, – предложила Эди. – Я знаю, что делать.

– Нет, Эди. Уже поздно, и нам пора домой, – возразил папа. – Может быть, тот парень вспомнит, что оставил шкатулку в поезде, и придёт сюда, чтобы забрать её.

Бенедикт уже начал надписывать ярлык крупным округлым почерком: «Деревянная шкатулка, одна штука. Заперта (ключа нет). Найдена на сиденье вагона по линии «Бейкерлоо»…»

– Идём, Эди. Не забывай, что сейчас час пик, – сказал папа, направляясь к двери.

Эди не слушала его. Она могла поклясться, что когда она протянула шкатулку Бенедикту, то ощутила, как внутри что-то трепещет.

Глава вторая

От Финсбери-парк до Бейкер-стрит

Найдено: сорок девять зонтиков, три дождевика и вставные челюсти

Целых два дня прошло с тех пор, как Эди заметила в вагоне метро шкатулку, но теперь, по крайней мере, был понедельник.

Каникулярный понедельник – и никакой школы. Папа согласился на то, чтобы она сегодня помогала в Бюро потерянных вещей.

– Первая задача – сделать ярлыки для всех этих предметов, – сказал он, отведя её на первый этаж, где стоял широкий и длинный стол.

Из-за дождя на выходных на столе образовалась груда почти из пятидесяти забытых зонтиков. Эди была неугомонна, ноги у неё зудели от того, что она почти всё утро просидела за столом. Она постучала ими по полу и прилепила ещё один ярлык со штрихкодом на мокрый зонтик. За окном по водосточным трубам стекали капли дождя.

Эди ждала, пока придёт Бенедикт – скоро должна была начаться его смена.

Всё, чего она хотела – узнать, что случилось со шкатулкой. Приходил ли кто-нибудь, чтобы забрать её? Действительно ли в этой шкатулке что-то трепетало?

– Фу-у! – произнесла Эди, стирая клей с пальцев.

Телефон в другом конце комнаты зазвонил, и папа снял трубку.

– Да… конечно… о боже… это ужасно. – Он положил трубку. – Бедняга Бенедикт споткнулся и повредил запястье. Он сегодня придёт позже.

Эди снова повернулась к куче зонтиков, чувствуя злость и нетерпение. Почему именно сегодня Бенедикту понадобилось опоздать?

Пока она ждала его, в голове у неё теснились мысли о новой школе. Эди училась там всего несколько месяцев и уже ненавидела её. Синяя муха сердито жужжала у окна рядом с Эди, металась туда и сюда, пытаясь найти выход на волю. Эди смотрела, как муха кружится и бьётся о стекло. Крошечный комочек ярости.

То же самое жужжание Эди ощущала внутри себя – как будто тоже пыталась сбежать. Она встала, открыла окно и несильно взмахнула рукой – муха, подхваченная воздушным потоком, вылетела наружу. Эди заметила, что на карнизе рядом с приоткрытой оконной створкой сидит небольшая птица, внимательно наблюдая за девочкой. У птицы был острый оранжевый клюв и бутылочно-зелёное оперенье, она ничуть не походила на застенчивых дроздов или поползней с мягкими перьями, которых Эди видела в саду у дома. Эта птица была храброй и решительной. Эди протянула палец, приглашая птицу прыгнуть на него, но та посмотрела с подозрением и не шевельнулась. Девочка разглядывала птицу, отмечая, что клюв её кажется слишком длинным по сравнению с размерами головы; на кончике клюв загибался вверх, и край у него был зазубренный.

Птица выглядела почти так, словно улыбалась – или ухмылялась? На миг она напомнила Эди маленького крокодила.

Девочка повернулась, чтобы закрыть окно, но за миг до этого птица влетела в приоткрытую створку и метнулась к столу. Менее чем за секунду она выхватила из пустой чашки серебряную ложку и упорхнула вверх по узкому лестничному проёму за спиной у Эди.

Глава третья

Бейкер-стрит

Лестница вела в кабинет Веры Крич. Он был тесным, немногим больше чулана, с маленьким окном, а рядом с ним, прямо возле верхней ступеньки, располагалась дверь, ведущая на пожарную лестницу. Эди проверила эту дверь – на тот случай, если птица вылетела через неё, – но та была крепко заперта.

Вера сидела за своим столом перед большим компьютерным монитором. Она сидела очень прямо, и её пальцы шустро порхали по клавиатуре. Её работа заключалась в том, чтобы отслеживать все утерянные вещи, прибывающие на Бейкер-стрит, и отмечать их как «найденные», если кто-то предъявлял на них обоснованные права. Вера делала это посредством большого списка в офисной компьютерной системе, которую все называли «Шерлок». Сегодня она вводила описание забытых кем-то вставных челюстей.

На столе у неё стояла подаренная папой Эди картонная табличка с надписью «Быть потерянным и найденным – это суть жизни». Эди знала, что это папин девиз и что папа подарил эту табличку Вере в знак приветствия, когда она несколько недель назад пришла сюда работать. Эди считала Веру немного странной. Она была не то чтобы холодной, но редко улыбалась и не очень любила с кем-либо говорить.

Эди остановилась в дверях, глядя на потолок.

– Вы не видели птицу, влетевшую сюда?

Вера перестала печатать и подняла взгляд. У неё была странная несимметричная причёска: с одной стороны волосы были коротко срезаны и заправлены за ухо, с другой – свисали вниз, расходясь, словно складчатая юбка. В них виднелась прядь странного синего цвета.

– Здесь, наверху? – сухо спросила Вера. – Нет, я её не видела.

Эди протиснулась в комнату, стараясь не таращиться на Верины волосы.

Она знала, что Вера любит птиц. С открытого окна её кабинета свисала сетка с орехами, а иногда на карниз садился большой ворон, ожидая,