Обхватив колени руками, я сидела на старенькомраскладном стуле, бог весть как сохранившемся до наших времен, и кислоулыбалась. Кирилл подошел к магнитофону и прибавил звук. По телу пробежалалегкая дрожь. Покосившись на мужа, я съежилась и сжала кулаки. Максим сиделрядом с мангалом и следил за тем, чтобы шашлык не подгорал. Почувствовав мойвзгляд, он резко вскинул голову и посмотрел на меня. В его глазах было стольконенависти, что я не выдержала и отвернулась.

Ровно три года я живу со своим мужем. Три годаизо дня в день этот взгляд преследует меня. Хитрые, узенькие, масленые глазкипреследуют каждое мое движение. От этого я схожу с ума и даже на улице не могуизбавиться от липкого, как паутина, страха.

Ну ничего, осталось совсем немного, и ты небудешь больше доставать меня. Когда-нибудь на это надо было решиться.

Кто-то бесцеремонно потряс меня за плечо. Яподняла голову и увидела Верку.

– Хорош грустить, – улыбнуласьона. – Может, потанцуем?

– Что-то не хочется, – вздохнув,ответила я. Верка с силой ткнула меня в бок. Я взвизгнула и потерла больноеместо: – Ты что руки распускаешь?

– Тогда не сиди как пришибленная.Смотреть тошно. Веселиться надо, не на похороны же приехала. Твой придурок итак уже на тебя косо смотрит.

– Он всегда на меня так смотрит, –резко перебила я Верку.

– Всегда не всегда, а из-за твоегодурацкого поведения можно все дело испортить. Тебе что, трудно встать иповилять бедрами в такт музыке?

– Не могу. У меня ноги трясутся.

– А говорила, что сможешь держать себя вруках... – Верка замолчала и помахала рукой глядевшему на нас Максиму.

– Ну что, Макс, скоро мы есть-то будем? Утебя тут такие ароматы – аж слюни до пупа отвисли! – неестественнорадостным голосом закричала она.

– Кто виноват, что мы только дрова сорокминут искали. Я думал, у нас нормальный пикник получится, а пришлось ползатьтут в поисках сушняка. Попробуй сама разжечь костер из мокрых дров, а я на тебяполюбуюсь.

– Что тебя не устраивает? –прищурила глаза Верка.

– Надо было березовый уголь купить идурью не маяться.

– Между прочим, пакет березового углястоит денег, а их еще заработать нужно. На эту сумму можно хорошего парногомяса купить.

– А ты у моей женушки спроси, почему онане пожелала раскошелиться. С каких это пор она деньги считать стала? – злопробурчал Максим, брызнув в мангал немного воды.

– Я всегда считала деньги, – сухопроизнесла я, одарив супруга ненавидящим взглядом.

– Что-то я этого не замечал. Ты впоследнее время столько шмоток себе понабрала – шкаф скоро треснет.

– Я покупаю вещи на свои честнозаработанные деньги. Имею на это полное право.

Максим сморщился и сквозь зубы процедил:

– Давай я тебе дома расскажу о твоихправах, а то при посторонних не хочется. Боюсь, будет много крови.

– Ребята, да ладно вам! Что вы какмаленькие?! – не выдержала Верка. – С вами лучше никуда не ездить.Хватит ругаться! Мы же сюда приехали отдыхать. Максим, ты нас большепосторонними не называй. Я же, как-никак, родная сестра твоей жены. Постороннихтут нет. Все свои. С минуты на минуту все будет готово, а вы ругаться вздумали.Кирилл, разливай коньяк.

Кирилл открыл бутылку и разлил коньяк порюмкам. Максим поднес рюмку к носу, понюхал и недовольно произнес:

– А это что еще за пойло?

– Тоже мне, пойло нашел, – обиделсяКирилл. – Это дагестанский коньяк. Довольно вкусная вещь.

Все пропустили по рюмочке и с жадностьюнакинулись на шашлык. Я почувствовала легкое головокружение и, потянувшись кбутылке, налила себе полную рюмку.

– Во дожила, коньяк, как воду, хлещешь, –усмехнулся Максим и засунул в рот дымящийся кусок мяса.

Не обращая внимания на его слова, я однимглотком осушила рюмку. Повертев в руках шампур, отдала его Верке. Есть нехотелось, наверное, оттого, что шашлык приготовил мой муж. Поднявшись со стула,я подошла к магнитофону, щелкнула кнопкой перемотки, нашла подходящую мелодиюи, отчаянно встряхнув головой, принялась танцевать. Верка чуть было непоперхнулась и уставилась на меня во все глаза. Я весело подмигнула ей и ловкосела на шпагат. Затем сделала колесо и встала на мостик.

Кирилл восхищенно зааплодировал. Я подбежала кнему, выхватила из рук коньяк, налила себе полную стопку и залпом выпила ее.

– Шалавой была, шалавой иосталась, – злобно произнес Максим и сплюнул себе под ноги.

Окинув его насмешливым взглядом, я продолжалатанцевать. Все будет хорошо! Все обязательно будет хорошо, мысленно твердила ясебе. Скоро все закончится. На днях я уеду в Москву и встречусь с любимыммужчиной. При воспоминании о Глебе сердце забилось с такой сумасшедшей силой,что едва не выскочило из груди.