с ней поговорить?

Я кивнул.

– Вы что, какие-то медиумы?! – воскликнул он.

Выглядел он так, словно раздумывал, перекреститься или вызвать полицию.

Валентайн подобрал осколки и распрямился с широкой улыбкой на лице:

– Медиумы? Упаси господь. Мы просто гробовщики!

– В конце концов, покой мертвых – наш приоритет, – я счел за лучшее поддержать Валентайна.

Мистер Финниан растерянно смотрел на нас.

– Ладно… Если это… Если этот ужас правда поможет мне снова увидеть Диану… Давайте…

– И у вас будет прекрасный посмертный портрет! – пообещал Валентайн и ушел повторно заваривать чай.

Предстояли долгие приготовления.

* * *

Чай мистер Финниан пил уже в небольшой каморке, которую Валентайн называл комнатой отдыха, но я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь там отдыхал. Потертый зеленый диван, небольшой стол и кресло – и при этом достаточно тепло, хоть здесь и не было даже камина.

Пока мы уговаривали мистера Финниана согласиться на авантюру, приехал ван Доффер – подготовить тело Дианы к фотографированию.

А заодно усадить его в кресле так, как надо.

Конструкция, над которой работал Валентайн, позволяла посадить труп в положение, при котором с определенного ракурса – того, где располагалась фотография, – казалось, будто он стоит. При этом ремни для подведения гальванического тока ловко прятались под одеждой, а сам механизм приводился в действие поворотом рубильника, спрятанного за многочисленными драпировками.

Я видел много постмортем-фотографий и был уверен, что, когда известие о нашем фотосалоне достигнет ушей лондонских сплетников, у нас отбоя не будет от желающих – настолько естественным выглядела у нас посадка тела. А угол, выбранный Валентайном для устройства салона, был достаточно вместительным для целой семьи.

Уверен, именно на это Валентайн и рассчитывал. Мне оставалось надеяться, что оживлять каждое тело мы не планируем – иначе нас очень быстро сожгут как колдунов.

– Что ж, прекрасное тело готово к фотосъемке! – воскликнул ван Доффер.

– Благодарю, мой друг, а теперь – умоляю – оставь нас, ты пугаешь нам клиентов, – промурлыкал Валентайн, обнимая ван Доффера за плечи. – Компенсирую тебе отсутствие общения завтраком в кофейне в Гайд-парке, договорились?

– Ну… – ван Доффер сделал вид, что обдумывает предложение. – Договорились! Но не вздумай, как обычно, об этом забыть!

– Что ты, как можно! – рассмеялся Валентайн, но как-то натянуто: он имел свойство забывать про такие договоренности.

Ван Доффер не упускал случая пожаловаться мне на него.

Я только усмехнулся.

– Не волнуйтесь, Элис, я ему напомню.

– Дориан, дорогуша, я знал, что на вас могу положиться как на себя самого! – ван Доффер едва не прослезился. – Когда вы умрете…

– Хватит, хватит! – Валентайн подтолкнул его к двери. – Мы все поняли!

Ван Доффер накинул пальто и удалился, что-то напевая себе под нос. Я перевел дух. Самое сложное было впереди, однако… Отступать тоже было некуда.

Я посмотрел на Диану, парящую возле письменного стола, и на ее тело, плотно закрепленное на кресле, спокойное в своей легкой смерти.

Сомнение впервые закралось мне в сердце. Правильно ли мы поступаем, вмешиваясь в естественные процессы жизни и смерти? Одно дело – исполнить желание призрака, и совсем другое – пусть ненадолго, но вернуть умершего к жизни.

Валентайн, словно уловив мои мысли, развернул меня к себе и поднял лицо за подбородок, очень серьезно глядя в глаза:

– Не позволяйте сомнениям сбить вас с правильного пути, друг мой, – прошептал он, склонившись ко мне так, что мы почти соприкасались лбами.

– Не позволю, – так же тихо отозвался я.

На сердце потеплело от этой внезапной – но такой необходимой – поддержки. Наверное, впервые с тех пор, как мы с Валентайном начали работать вместе, я ощутил, что я действительно больше не должен нести свою ношу один.

Валентайн отстранился и похлопал меня по плечу.

– Мистер Финниан! – крикнул он. – Мы готовы начинать!

* * *

Я помог мистеру Финниану расположиться рядом с креслом и встал за фотокамеру. Я понимал, что света у нас здесь меньше, чем в профессиональной фотостудии – всего лишь одно окно. Но надеялся на талант Валентайна выжимать все возможное из того минимума, которым мы располагали, – если, конечно, можно назвать минимумом новейшую фотокамеру, которую я приобрел по его просьбе.

Валентайн скрылся за занавеской, где прятался рубильник.

Мистер Финниан растерянно смотрел на прикованный ремнями труп своей жены, и на его лице проступало отчетливое сомнение – как он вообще позволил себя уговорить? Я понимал, что еще несколько минут промедления, и он попросту сбежит.

Диана растерянно вздыхала, глядя на него. Я обменялся с ней встревоженными взглядами.

– Минутная готовность! – раздался из-за занавеса приглушенный голос Валентайна. – Помните, мистер Финниан, у вас будет не более пяти минут. Дориан, будьте так любезны, переверните песочные часы рядом с вами.

Я бросил взгляд на стол – в самом деле, раньше я не замечал песочных часов здесь. Я протянул руку и перевернул их, мягкий шелест песка по стенкам начал отмерять время.

– Прошу вас, мистер Финниан, не двигайтесь. Необходимо сделать фото.

С изобретением мистера Дагера мне доводилось работать раньше. Поэтому мне не составило труда сделать снимок – я знал, что сложнее будет его проявить. Мистер Финниан замер и не шевелился, пока не прошло нужное время.

Я выдохнул, давая понять, что снимок готов.

И Валентайн повернул рубильник.

Я… не знаю, как описать тот момент, когда в холодное мертвое тело возвращается жизнь. Гальванический ток пронзил тело миссис Финниан, оно на мгновение напряглось и вдруг расслабилось, размягчилось, как бывает только с живыми. Мертвая плоть деревенеет. Призрак Дианы растаял у меня на глазах.

Мистер Финниан вскрикнул.

А потом миссис Финниан открыла глаза.

– Дорогой… – прошептала она, ее голос был хриплым из-за неработающих почти голосовых связок.

– Диана? – мистер Финниан побледнел до синевы, и я испугался, что ему может стать плохо с сердцем.

– Пять минут, Грегори, – жестко напомнил Валентайн.

Взгляд мистера Финниана зацепился за песочные часы и снова вернулся к Диане. Напоминание о времени словно придало ему сил.

Чете Финнианов нужно было время наедине.

Они говорили негромко – так, что до меня едва долетали обрывки их переговоров, обещаний и признаний… Потом – сухой звук рыданий и ласковый женский шепот. Диана, заключенная в плотно закованное в ремни тело, не могла обнять его, но мистер Финниан прижимался к ней, его трость с глухим стуком упала на пол, но он даже не заметил. По морщинистым щекам катились круглые слезы и падали на пол, не сдерживаемые ничем.

Я отвел глаза.

Есть вещи, которые должны случаться без свидетелей.

Я ничем не мог им помочь. Лишь стоять по возможности тихо, не беспокоя их последнее прощание,