- Великий вождь Туа-тао хочет испробовать твое средство.

Что ж, это шанс. Теперь мне надо достать пузырек с пантокрином, подаренный таежником. Если местное население еще не разворовало нашу поклажу, он скорее всего цел. Я обратился к Леве:

- Скажи ему, пусть принесут мешок, привязанный к седлу каурого мерина.

Когда мой рюкзак доставили к нашей клетке, я попросил вынуть из него круглую жестяную коробку из-под кинопленки, которая использовалась под аптечку.

- Пусть шаман откроет, - сказал я. - И достанет вон тот стеклянный пузырек с белой пробкой.

- Нет, не тот, - шаман потянулся к перекиси водорода. - Ага, вот этот. Скажи ему, вождю нужно выпить… Как сказать чайную ложку?

- Скорлупу ореха, - подсказал Лешек.

- Во-во! Скорлупу ореха этого зелья. И пусть отправляется к своим женам.

Шаман недоверчиво посмотрел на флакон и что-то проталалакал.

- Он опасается, что это яд.

Черт побери, ну что за народ, а?! Как можно не верить честному шарлатану?

- Пусть даст сюда.

Шаман просунул пузырек между прутиков. Я открыл пробочку, капнул капельку жидкости на палец и слизнул.

- Переведи, Лева, что больше мне нельзя. Иначе я сломаю клетку и изнасилую все племя. И пусть не боится, в конце концов, мы всё еще пленники. В крайнем случае выберут нового вождя. Впрочем, это можешь не переводить.

Началось долгое ожидание. Подействует или нет? И принесет ли шаман этот пузырек вождю? И не опередит ли его интриган толмач и не зашвырнет ли мой пузырек в чистые воды Лихолески? Такие мысли терзали нас до заката. Вечером молоденькие неандерталки принесли нам какую-то еду - миску баланды, похожей на распаренную в жирном бульоне мякину, да пресные лепешки. Вольфу кинули несколько костей. Он брезгливо закопал их в углу своей клетки.

Всю ночь мы, не смыкая глаз, просидели в форме трехлучевой звезды, прислонившись друг к другу спинами, слушали песни дикарей под бубны и барабаны и вопли танцующих у костров. Народ Туа-тао обмывал победу над племенем Буа-бао. И как в такой обстановке их вождь может выполнять свой супружеский долг перед двенадцатью женами?! К рассвету костры погасли и наступила зловещая тишина…

Вот первый луч осветил верхушки деревьев западного леса. Сейчас к нам приведут конвой и кому-то из нас придется отдать свою жизнь и мужское достоинство во благо повышения потенции вождя племени Туа-тао. Запели петухи, в лесу замолкли ночные птицы, их сменили своими голосами другие пичуги. Где-то вдалеке свиристела малиновка и какая-то птаха спрашивала: "Витю видел?". Мычали коровы и блеяли овцы. Вроде бы тихое благостное утро, тем не менее селение наполняла какая-то недобрая, можно сказать, зловещая тишина. Закуковала кукушка. Даже бессмысленно было спрашивать ее о сроке нашего существования в этом мире.

А вот и конвой. К нашей тюрьме приближались шаман, цивилизованный толмач и еще пять воинов в полном вооружении. Стало быть, на алтаре уже все готово к предстоящему жертвоприношению. И все равно в душе теплился слабый огонек надежды, один малюсенький шанс, один шанс из тысячи, может из миллиона. Вдруг мой заветный пузырек попал, все-таки, к вождю, а не лежит на дне Лихолески, вдруг вождь его, все-таки, соизволил испробовать, и вдруг, о чудо, он оказал положительное воздействие. И этот шанс…

Шаман и его свита приблизились к нашей клетке.

- Акуна матата таталата, - произнес шаман.

Не поручусь, что привожу дословно эту абракадабру.

- Вас хочет видеть вождь, - перевел толмач.

По его виду можно было подумать, что его мучает зубная боль, мигрень и колики в животе одновременно. Не то он прибыл из деревни Большие Бодуны, не то чем-то сильно расстроен. Нас конвоировали (и что порадовало, не связывая рук) к самой невзрачной хижине селения.

- Наш вождь очень скромен и не любит выделяться роскошью, - передал через толмача шаман, поймав наше недоумение.

Внутрь пригласили меня одного, мои спутники остались снаружи в компании воинов. Шаман и толмач вошли следом за мной. Вождь восседал на куче козьих и овечьих шкур в окружении двенадцати разномастных и разновозрастных красоток и курил кальян. Красотки, на первый взгляд, были вполне всем довольны, картина представлялась вполне идиллической. Вождь был не так уж и стар и внешне походил, скорее, не первобытного человека, а на представителя одной из южных народностей нашей необъятной Родины. Он сказал что-то по-тарабарски, толмач перевел:

- Шаман племени Туа-тао передал мне твое зелье…

Вождь сделал паузу и затянулся.

- Оно… оказало… Превосходное действие!

Толмач чуть не поперхнулся на этих словах. Поглядеть на него - лимон съел, не иначе. Столь кислая рожа не поддается описанию.

- Поэтому мы решили не совершать сегодня жертвоприношений и можем отпустить тебя.

- А как же мои друзья?

- Они останутся. Если завтра твое средство окажется бессильным, мы прибегнем к жертвоприношению.

- Тогда и я никуда не пойду! - решительно сказал я. - И первым взойду на алтарь, если мое средство не поможет тебе остаться плейбоем.

Вождь передал мундштук кальяна одной из жен, медленно встал, подошел ко мне и положил руку мне на плечо.

- Ты благородный человек, - сказал он по-русски с легким кавказским акцентом. - Я отпускаю тебя и двух твоих спутников. У тебя есть еще пожелания?

- Отпустите волка, верните нам коней и наши личные вещи.

- О'кей! - сказал вождь. - Более того, я приношу извинения за нанесенный моральный ущерб и в качестве компенсации дарю тебе вот этот талисман. Он обладает какими-то волшебными свойствами, какой-то магией, честно говоря, я не знаю, чем именно. Мне его подарил один заезжий купец за одну… Да, в общем, неважно, это долгая история. Короче, держи…

Он протянул мне золотую бляху, украшенную рубинами, на которой был изображен сидящий крылатый лев в шлеме, сжимающий в поднятой лапе рубиновый меч. Сзади раздался какой-то грохот, а жены вождя сначала дружно взвизгнули, потом расхохотались. Толмач лежал на брюхе, вытянув вперед руку, и хрипло пытался что-то сказать. Видимо, он резко рванулся вперед, а шаман сделал ему подножку.

Баба Яга была права, поиск моих друзей может затянуться на недели, а то и на месяцы. Уже пятый день я в пути к этой загадочной Алмазной долине, а встреча с таинственным Бэдбэаром до сих пор далека как каникулы в начале семестра. Зато возможностей отдать концы у меня последнее время было предостаточно. Как, например, сейчас. Я лежу на какой-то широкой доске, возможно столешнице, в позе знака качества. Кто забыл, как выглядит этот знак, напомню: он изображает наковальню, стилизованную под пятиконечную звезду и вписанную в пятиугольник. Руки и ноги мои туго привязаны веревками к этой самой грубой столешнице, скорее всего сооружение, к которому меня привязали и есть стол, а мой похититель стоит ко мне спиной, крутит ногой точило и точит огромный нож, почти что саблю. Я только что пришел в себя. Голова гудит как Царь-колокол в тот момент, когда от него отломился кусок.