Мое сердце на мгновение замирает в груди.

— Что произошло в России?

Лицо Катерины становится тщательно непроницаемым.

— Это не мне рассказывать, — медленно произносит она. — Но я была там, когда они убили Алексея. Тебя там не было. Я видела, что они с ним сделали. Это… такого рода вещи, которые останутся с тобой навсегда, Саша. Радуйся, что ты этого не видела.

Я думаю, она хотела этим оттолкнуть меня, заставить по-другому относиться к Максу. Но это не так. Про других мужчин мысль о том, что они совершили насилие, отталкивает, даже пугает, но в Максе это только заставляет меня чувствовать, даже сильнее, чем я уже чувствую, что он защитит меня любой ценой. Что с ним я могу быть в безопасности.

— Тебе нужно оставить всякую надежду на это, — мягко говорит Катерина, как будто она может прочитать мои мысли по моему лицу и, возможно, так и есть. — Макс хороший человек, красивый мужчина, и ты далеко не первая девушка, которая хочет его, Саша. Но он отверг всех остальных. Он не собирается нарушать эту клятву ни ради кого. — Она грустно улыбается мне. — Я не хочу причинять тебе боль. Но ты не будешь той, кто изменит это. Я говорю тебе это только для того, чтобы потом не было еще больнее, и чтобы, возможно, вы двое могли продолжать оставаться друзьями. Я думаю, его дружба и руководство пошли тебе на пользу.

Возможно, она и не хотела причинить мне боль, но эти слова жалят, потому что она, конечно, права. Я фантазировала, что из всех женщин, которых встречал Макс, я была бы той, кто, наконец, заставил бы его отказаться от своего настойчивого целибата, что я была бы той, перед кем он не смог бы устоять. Признавая это, я чувствую себя маленькой, наивной девочкой, глупо думать, что я настолько отличаюсь от кого-либо другого.

— На свете есть хорошие мужчины, — успокаивающе говорит Катерина. — Если или когда ты решишься на что либо, это зависит от тебя, Саша. Но тебе не нужно чувствовать, что рядом нет никого, кто мог бы заставить тебя чувствовать себя в безопасности, цельной или любимой.

Я хочу ей верить. Я правда хочу. Но я не могу себе этого представить. И это, похоже, является камнем преткновения, который мешает мне двигаться дальше.

***

Я не вижу никаких признаков Макса, пока водитель не приходит за нашими сумками. Я прощаюсь с Аникой, Еленой и малышами, и Катерина целует их всех, еще раз повторяя инструкции Рейчел, прежде чем мы уезжаем. Когда мы с Софией идем к машине, я вижу, как Виктор прижимает ее к себе, его рука скользит по ее волосам, а другой рукой он сжимает ее талию.

— Я буду скучать по тебе, любимая, — слышу я его шепот. Я чувствую знакомую боль в груди, которая возникает из-за того, насколько мне незнакомы подобные вещи.

Я заставляю себя не думать об этом, а главное, не представлять, как Макс целует меня вот так, и называет меня cara mia (итал. Моя любимая), как я часто слышу, как Лука шепчет Софии. Вместо этого я напоминаю себе о том, что Катерина сказала ранее, и что она говорила это с любовью, а не с обидой. Она хочет видеть меня счастливой, и я знаю, что это правда. Вместо этого я пытаюсь сосредоточиться на предстоящей поездке.

Я не думаю, что мне когда-нибудь надоест путешествовать на частном самолете. Год назад такое было бы немыслимо, а теперь это мой ожидаемый вид транспорта, когда мы направляемся в Бостон. Это еще одно напоминание о том, насколько лучше стала моя жизнь сейчас во многих отношениях. Я говорю себе это, когда мы с Катериной устраиваемся на обитых маслянистой кожей сиденьях и стюардесса приносит нам шампанское.

— Я уже скучаю по своим детям, — со вздохом говорит Катерина, делая глоток. — Но приятно провести несколько дней вдали от дома, наедине с вами, девочками. У меня не было такого с тех пор, как родились Дмитрий и Виктория.

— Ты этого заслуживаешь, — твердо говорю я ей. — И мы хорошо проведем время, даже если половина из этого — встречи.

— Даже встречи не такая уж тяжелая работа, — говорит София со своего места через проход. — У меня тоже не было времени побыть одной, только с вами, девочками, с тех пор как родился Джио. Я буду скучать по нему и Луке, но мне будет приятно восстановиться.

Я тоже с нетерпением жду возможности провести время вдали от дома, даже если я скучаю по детям так же сильно, как если бы они были моими собственными. Приятно потягивать шампанское и грызть фрукты, когда самолет взлетает, свернувшись калачиком на мягком, удобном сиденье, пока я заканчиваю свою книгу во время двухчасового перелета в Бостон.

На взлетно-посадочной полосе нас ждет машина, чтобы отвезти в поместье Макгрегоров, и мы втроем садимся в нее, пока наши сумки несут к машине. Я никак не могу привыкнуть к тому, как много для меня делается, когда я не выступаю в роли няни Андреевых. Я не убираюсь, не готовлю себе еду сама, никуда не езжу сама и не ношу свой багаж. Мы с Софией сблизились из-за этого, поскольку она тоже не росла с такими вещами, даже если у нее было более нормальное детство и юность, чем у меня, и она тоже ненамного старше меня. Катерина привыкла к этому, и меня всегда поражало, как кто-то может так прожить всю свою жизнь. Для меня это невообразимо, и я всегда стараюсь не слишком привыкать к этому на случай, если однажды это у меня отнимут.

Когда мы добираемся до поместья Макгрегоров, Сирша ждет, чтобы поприветствовать нас.

— Я так счастлива, что вы здесь! — Она целует Катерину и Софию в щеку и быстро обнимает меня. — Анастасия наверху, но она спустится через несколько минут. Я думаю, у нее возникли проблемы с укладыванием Бриджит. — Она улыбается. — Няня даст мне знать, когда Шон проснется, так что вы, наконец, сможете с ним познакомиться! Но сейчас, если вы хотите подняться наверх, Вики приготовила те же комнаты, что и раньше.

Первые пару раз, когда мы прилетали на собрания фонда, мы все останавливались в отеле. Но после того, как несколько месяцев назад Сирша попала в больницу из-за взрыва заминированного автомобиля, Лиам и Коннор настояли, чтобы мы все останавливались в поместье, где много комнат для гостей и