вручил мне какую-то баночку со смутно-знакомым запахом:

— Намажь. И ожог свой тоже намажь.

И я стала осторожно, очень бережно, как только могла, обрабатывать раны. И отчего-то не смогла не спросить:

— Зачем?

Нет, это ни в коем случае не упрёк. Скорее, это «чем я заслужила?». Неужели я чем-то заслужила? Или что я за это буду должна?..

— Захотелось, — не очень-то дружественно отозвался некромант, и винить его за это сложно. — А ты зачем вообще к ним полез, Айк?

Хорошо было бы ответить ему тем же «захотелось», но контекст совсем не тот. Он принял за меня наказание, а я его подставила, так что я, вздохнув, рассказала всё. Умолчала разве что только о том, что украшения показались мне злыми. Мало ли, вдруг это чувствуют только одарённые…

Раны затягивались прямо на глазах, я даже, не веря глазам своим, дотронулась легонько пальцем до вновь появившейся кожи… погладила. Видимо, кожа была очень чувствительной, потому что некромант, до этого бестрепетно выдержавший всё, теперь вздрогнул.

— Откуда у вас такое волшебное заживляющее зелье? — спросила шёпотом, вспоминая исчезновение своих царапин. Как же я объясню своё нежелание снимать повязку, если заживление происходит так быстро?

— Когда-то я был лекарем, — отозвался Тайр.

Для меня лекарство казалось чем-то настолько противоположным некромантии, что я не удержалась:

— А почему… — начала, но осеклась. Это, Сайко, уже совсем никуда не годится. Такое может спрашивать друг, любимая женщина или же Плащ, к которому некромант угодил на допрос.

— Захотелось, — ровно с той же интонацией что и раньше отозвался некромант. И я поняла, что эта интонация значит: «не твоё дело».

Глава 9

Вечером народа в таверну набилось ещё больше, чем вчера. Кажется, происшествие на рынке сыграло в пользу популярности Тайра. С удивлением я углядела и рыжую за столиком, и злую птичку… Какой-то неведомый демон, крайне похожий на мелкую мстительность вкупе с неосмотрительностью толкал меня на непотребное: уличив момент, переговорить с рыжей, рассказать ей, что задумала её подруга… Но я понимала, что мне она не поверит. Да я бы и сама не поверила какому-то мальчишке с рынка, который ещё и попался на чём-то тёмном, не зря же его выпороть хотели… Но на рыжую поглядывала. На этот раз мне выделили место за крошечным угловым столиком, видимо, это знак, что статус Тайра вырос. И с этого места всё равно музыканта было не видно. Зато гости — как на ладони…

Рыжая встретилась со мной глазами… и тут же взгляд отвела. Я не придала этому значения — мало ли, кто с кем пересёкся, озираясь вокруг. Но потом я начала ловить её взгляды на себе. Может быть, она и сама хочет со мной поговорить? В чём-то подозревает свою подругу? Жаль, старшина не сказал, кто вторая девушка, которую якобы оскорбил Айк…

Когда мы в очередной раз встретились глазами, я поняла, что девица глазеет на Тайра куда реже, чем на меня. Словно и пришла сюда не из-за него, а из-за меня. Возможно, чувствует свою вину? Впрочем, это ли повод для богатой леди глазеть на бедняка? Передала с посыльным несколько монет, и совесть чиста… а если адресат и не возьмёт монеты — а я точно теперь не возьму, их прикарманит посыльный, так что добрая леди ничего и не узнает…

Я перестала на неё коситься, и закрыла глаза. Как всё-таки Тайр поёт! И интересно, что бы сказали все эти люди, узнай они, что их развлекает тот самый некромант, о котором они периодически шепчутся, пытаясь, кажется, напугать друг друга… Если верить сплетням, некромант обратил в зомби всё население севернее Бейрока, и теперь идёт на город…

— Эй, музыкант! — словно подслушав мои мысли, обратился к Тайру один из изрядно подвыпивших посетителей. Кажется, именно он убеждал своих товарищей, что некромант уже близко, вот-вот придёт за всеми… — Расскажи про некроманта!

Люди затихли. Я тоже затаила дыхание.

— Мне нечего рассказать о нём, господин, — мирно ответил, собственно, некромант. — Я не встречал его.

— А что в других городах? Деревнях? Что говорят вокруг? — загалдели сразу все.

— Разное говорят, — отозвался он. — Да только я не сказитель, не повторяю чужие выдумки, выдавая за правду…

Разумеется, все стали просить и даже требовать, чтобы Тайр рассказал. Дожидаться, пока дело дойдёт до угроз, некромант не стал.

— Говорят, у него разного цвета глаза, и оба светятся потусторонним светом, — сообщил он затаившей дыхание публике. — И роста он, говорят, огромного — на голову выше самого высокого мужчины в городе. И у него, как и у всех некромантов, обе руки левые, а на груди печать проклятия. И тот, кто встретится с ним взглядом, и не отведёт взгляд свой на протяжении трёх вдохов, тот заживо станет зомби, и будет служить некроманту сто лет… И говорят, что дойдёт он до самого юга. Так же, как шёл десять лет назад другой некромант, и сгинет там так же, как сгинул тот…

Я подавила неуместное желание присмотреться к рукам некроманта — правда что ли обе левые? Конечно, нет. И руки у него в порядке, и глаза одинаковые, и на груди никаких таких знаков нет. А значит, врёт он, скорее всего, и во всём остальном. «Другой некромант». Как же. Как будто тот заколдованный замок на севере — инкубатор некромантов…

— Что ему нужно? — выкрикнул кто-то. — Почему Плащи его не остановят?

— Об этом не говорят, — легко ответил некромант, и, достав свою флейту, заиграл какую-то грустную, торжественную мелодию, убедительно давая понять, что обсуждение некроманта закончено.

Впрочем, кажется, и выступление подошло к концу. Доиграв мелодию, Тайр поклонился и под аплодисменты и требования сыграть или спеть ещё, удалился — ему даже моя помощь не понадобилась, та бесстыжая с красными лентами подхватила его под руку и отвела наверх.

Я уже было опечалилась, решив, что мне будет негде ночевать, если она там с ним останется, но она вышла почти сразу. Ну конечно, посетители ещё ведь не разошлись… А меня вот ничего здесь не держит, кроме неловкости, которую я неизбежно буду испытывать в одной комнате с некромантом. Но это же не повод сидеть тут…

— Вот! — пихнул мне в руки увесистый кошель и какую-то бумагу трактирщик. — Музыканта приглашает выступить на приёме в честь дня рождения сам Главный!

— Главный? — переспросила я.

— Глава города. Тут его дочки сидели, ты, может приметил? Одна рыжая, другая тёмненькая.

— Они сёстры? — изумилась я. Девушки были ну совсем не похожи. Впрочем, если взять нас с Ирком, то чему я вообще-то удивляюсь…

— Сёстры, — коротко кивнул трактирщик. Кажется, он был огорчён, что следующий вечер пройдёт без музыканта. — Ты это… поспрошай мастера. Может, он пораньше с приёма-то придёт?..

Я обещала спросить и отправилась наверх.