Каплей прокручивал в памяти эпизоды последних событий, пытаясь отыскать в них ошибку, совершенную им. Ведь неудача никогда сама собой не случается. Всегда присутствует некий просчет или как минимум катализатор невезения.

«Ты не о том думаешь, — остановил себя Виталий. — В прошлом копошиться бесполезно. Его уже не изменишь. Надо думать о будущем. Продвигаться вперед. У меня есть вот это». — Саблин уставился на телефон Мусы.

Он был почти новый, но на индикаторе заряда батареи горели всего две полосочки. Вместо заставки стояла какая-то арабская фраза, выведенная золотом на зеленом фоне, скорее всего цитата из Корана.

— Телефон — это уже что-то, — пробормотал Саблин.

Голова раскалывалась, но память Виталия не подвела. Он набрал номер Нагибина.

— Товарищ контр-адмирал, разрешите доложить!..

— Каплей! — Тут же по голосу определил Нагибин.

— Так точно.

— Что это за телефон?

— Попросил у главаря бандитов… — Саблин коротко, но ничего не утаивая, описал Федору Ильичу ситуацию, в которой оказался, и напоследок спросил: — Что с Катей и Колей?

— Мы их уже подобрали, — сообщил Нагибин. — Что собираешься делать?

— Немного отлежусь, а потом приму решение, товарищ контр-адмирал.

— Смотри, зря не рискуй. Умереть за родину не трудно, но надо сделать так, чтобы за нее гибли твои враги.

— Я это знаю, Федор Ильич.

— Погоди!.. — Нагибин сделал паузу, а потом сказал: — Террористы только что выдали в эфир сообщение. Мол, ими захвачен диверсант, то есть ты. Поскольку твое появление — нарушение их требований, они считают себя вправе казнить одного из заложников. Пока бандиты делают жест доброй воли, но заявляют, что казнят двоих, если с нашей стороны будет предпринята еще одна попытка освободить судно.

— Не рискуйте пока Катей и Колей. Я осмотрюсь, пойму обстановку и доложу. Извините, товарищ контр-адмирал, но аккумулятор практически на нуле, а подзарядить его мне пока нечем. Я сейчас сброшу вам все, что есть в памяти телефона. Может, пригодится!.. Конец голосовой связи.

Виталий защелкал кнопками. На экране появилась полоса, наливающаяся светом и свидетельствующая о том, что спутниковый телефон передает информацию, накопленную в нем. Каплей с тревогой следил за тем, как это происходило. Указатель зарядки аккумулятора показывал уже одну черточку.

«Успеть бы!..» — подумал Виталий.

Как только передача была окончена, Саблин тут же выключил телефон и прислушался. Судя по звуку, он находился неподалеку от силовой установки судна.

Группа боевиков, посланная в лабиринты судовых помещений и переходов для поимки беглеца, вернулась ни с чем.

— Командир, мы все облазили. — Пожилой бандит виновато хлопал глазами. — Расстреляли четыре рожка. Его нигде нет.

— Зачем ты мне врешь? — Муса прищурился. — За то время, что вы бродили по переходам, и половины танкера не облазишь. Лучше скажи, что ты и твои люди боитесь сунуться туда.

— И это есть, командир, — признался бандит.

— Поиски продолжать, без беглеца не возвращаться, найти и взять живого или мертвого! Он еле на ногах стоит. Ясно?!

— Понятно, командир.

Террористы не слишком охотно отправились выполнять приказ. Муса не хотел показывать перед ними, что и сам боится. Он взял в руку пистолет, снял с предохранителя, передернул затвор и только потом вышел из кают-компании. В этот момент танкер сильно наклонило — волна ударила в борт. Командир боевиков еле удержался на ногах.

— Куда Сулейман смотрит?! — Муса взъярился и побежал в рубку.

Сулейман стоял у пульта и вглядывался вперед. Его рука нервно дергала джойстик управления судном.

— Ты угробить нас хочешь?! — крикнул Муса. — Перевернемся же!

— Не могу больше. Не получается, — взмолился Сулейман. — Я такой посудиной никогда не управлял.

— Значит, как деньги с меня требовать, так ты морским волком представился. А как управлять судном, так у тебя ни хрена не получается?

— Я уже вырубаюсь, — чуть ли не со слезами проговорил Сулейман. — Глаза слипаются. Не могу больше.

— Так что ты предлагаешь? Мне за штурвал встать?

— У тебя, Муса, ничего не выйдет. Ни один из наших в морском деле ничего не смыслит. Надо кого-нибудь из команды к пульту поставить.

— Заложника вывести в рубку? — Муса недобро оскалился. — А если он нас угробить захочет?

— Под стволом автомата будет вести танкер как положено. Мы же на одном судне идем. Все жить хотят. Не станет он нас гробить. Скажи, Муса, чтобы капитана сюда привели. Мне хоть несколько часов вздремнуть надо. Устал.

— Ладно. — Муса понял, что Сулейман прав.

Капитан Илья Ларионов, судовой врач Артем Резник, старший механик Денис Петроградский, старпом Сергей Пархоменко и присоединившийся к ним старший моторист Слава Шарапов сидели вместе и обсуждали план действий. Другие члены команды танкера были заняты своими делами.

Стояла глубокая ночь, но никому не спалось. Все прекрасно понимали, какую угрозу судну представляет шторм, бушевавший снаружи. Предложения высказывались всякие.

— Идеально будет использовать момент, когда нам принесут пищу, — предложил врач Резник. — Мы набросимся на них, завладеем оружием!..

— Лучше начать стучать, требовать встречи с главарем. Мол, у нас появилось какое-то предложение. Захватим главаря, тогда можно будет торговаться.

— Пока мы прожекты строим, они судно потопят. Не знаю, кто там у них за пультом стоит, но я бы его к управлению и близко не подпустил бы, — вставил капитан.

Старший моторист вздохнул и заявил:

— Прежде чем танкер утопить, они силовую установку угробят. За ней же смотреть надо.

— Если угробят, то это нам на руку, — проговорил капитан. — Ляжем в дрейф и дождемся освобождения.

— Что-то с этим освобождением власти тянут.

— Я бы тоже тянул.

За дверью послышались голоса, лязгнул засов. Заложники тут же замолкли. Воцарилось напряженное ожидание. Никому не хотелось думать о том, что пришли именно по его душу. Мало ли что террористам в голову взбредет? Заложников берут для того, чтобы шантажировать кого-то их жизнями.

Дверь со скрипом отворилась. Ни один из планов освобождения не мог быть реализован! В помещение вошел невооруженный бандит. За его спиной в полутемном коридоре маячили еще двое с автоматами.

— Капитан, на выход, — бесстрастным голосом сообщил бандит, осматриваясь.

— Зачем? — поинтересовался Илья Ларионов.

— Командир хочет с тобой поговорить.

— Мог бы и сам сюда спуститься, — произнес Ларионов, надевая фуражку.