ее в спальню той ночью. Взгляд Греты выражал желание и страх. Ей было, наверное, лет сорок, но выглядела она намного старше. Грета постоянно носила бесшумные черные туфли на низком каблуке, а мешковатые серые платья не позволяли вообразить, каким было ее тело под плотной тканью. Грете с трудом удавалось скрывать волнение от некоторых поз Хеди, она краснела всякий раз, когда та переодевалась, и теряла самообладание, если она принимала ванну в ее присутствии. Грета лишалась дара речи от непристойных разговоров на тему секса, которые Хеди заводила совершенно непринужденно.

В подростковом возрасте Хеди несколько раз пыталась получить сексуальный опыт с одноклассницами и сокурсницами по своей театральной группе, которых притягивал ее эротизм. Однако она не могла включить Грету в число подобных привлекательных девушек, и ей пришлось пойти на жертву, чтобы довести Грету до такого состояния нетерпения, которое сломило бы ее волю. Хеди чувствовала, что помощница отчаянно желает ее. Фриц ошибся: ему следовало приставить к Хеди евнуха, как это делалось в древние времена. Ей требовалось создать связь, которая помогла бы покинуть Зальцбург.

В ту ночь без колебаний она набросилась на Грету, которая поддалась ее порыву без особого сопротивления. Нежный поцелуй в губы положил начало ласкам, сперва мягким, потом более чем интенсивным. Хеди нужно было получить возможность сбежать.

Фриц и Людвиг бросили изнуренных лошадей, которых непрерывно погоняли во время головокружительной скачки по полям, холмам и лесам. Теперь, примерно в ста метрах, за поляной, лишь проволочная изгородь отделяла беглецов от границы с Австрией. Их элегантная темная одежда не помогла бы им проникнуть туда незаметно. Мчаться к границе не имело смысла, ведь через каждые шестьсот метров поднималась вышка с часовыми, поэтому их, скорее всего, застрелили бы из винтовок «Маузер». Фриц и Людвиг сбросили пальто и расстегнули одежду, чтобы максимально походить на крестьян. И двинулись вперед.

Сначала Фриц услышал лай собак, затем появились два немецких солдата. Он поднял левую руку в знак приветствия, а правой держал пистолет за спиной. Когда новобранцы приблизились, то поняли, что эти двое – не местные жители и, направив на них оружие, потребовали документы. Вместо бумаг они увидели пистолет Фрица и получили по пуле между бровей.

Он прибыл рано утром; автомобиль австрийской армии доставил его к воротам замка. Фриц сразу же принялся выкрикивать приказы помощникам и секретаршам, он вызвал Лукаса и потребовал виски и сигар. Его внешний вид был ужасен, от привычной опрятности ничего не осталось, а в петлице не было красной гвоздики из собственного сада. Грязное лицо выражало гнев; уже в своем кабинете он непрерывно орал в телефонную трубку. После часа криков и пинков по стенам и мебели он, казалось, успокоился. Лукас, раздосадованный упреками и выговорами, которые бросал ему Фриц, уставился в пол. Он вздохнул с облегчением, только когда секретарша сообщила начальнику, что ему звонят.

– С вами хочет поговорить архитектор Альберт Шпеер.

Министр вооружений; Гитлер направил к Фрицу одного из своих приспешников.

– Слушаю.

– Господин Мандль, сожалею, что вы уехали таким образом, я…

– Верните мой «Мерседес».

– Мне нужно обсудить с вами кое-что важное, потому что…

– А мне нужна моя машина. И больше ни слова, мелкий сукин сын. – На той стороне телефонной линии воцарилась тишина; Фриц был убежден, что Гитлер слышит их разговор. – Я не собираюсь отвечать ни вам, ни вашему подонку шефу, ни самому господу Богу, пока мой «Мерседес» не окажется здесь, в Зальцбурге. – И он бросил трубку.

В тот же день ему несколько раз звонили Штаремберг, ряд австрийских политиков и кто-то от самого Муссолини. Все они хотели, чтобы Фриц побеседовал со Шпеером. Но ответ во всех случаях звучал одинаково: его лимузин должен быть доставлен в Зальцбург немедленно.

Приветливость и дружелюбие, которыми так хорошо владел Фриц, вылились в хорошо знакомый его сотрудникам «собачий юмор», как они это именовали. Предпоследний звонок во второй половине дня поступил от его друга Руди Штаремберга: граф сообщил, что автомобиль Фрица оставлен у границы, на австрийской территории, совсем близко к Зальцбургу. Тела двух охранников доставлены властям в гробах.

После этого Фриц ответил на очередной звонок Шпеера, когда секретарша доложила ему, что тот ждет на линии.

– Слушаю вас.

– Господин Мандль, вы задолжали нам крупную партию боеприпасов, ее нужно отправить завтра из Хиртенберга в Берлин. Нам очень важно срочно получить эти поставки. Напоминаю, что перевод средств за этот материал уже произведен.

Сумма сделки составляла несколько миллионов. Прежде чем завершить поставку, Фрицу предстояло обсудить некоторые проблемы.

20

Чем больше трудность, тем больше славы в ее преодолении.

Эпикур

Вена, январь 1938 г.

Фриц встал рано утром, он казался выздоровевшим и снова выглядел безупречно. Разыскав Хеди, объявил, что они вместе поедут в Вену. На вечер он назначил званый ужин в ресторане «Грихенбайсль». Некие важные персоны должны были поддержать Фрица, чтобы отвергнуть аннексию Австрии, которую замышлял Гитлер. Эта политическая задача выглядела трудной, однако Фриц и его соратники не сдавались в попытке вырваться из рук фюрера. Необходимо было заключить союз с Венгрией, чтобы уцелеть благодаря такому пакту, хотя, учитывая обстоятельства, Мандль готовил и свой альтернативный план.

Ресторан Хеди знала хорошо. Она попросила Грету пройти с ней в ее комнату: нужно было как следует подготовиться к мероприятию. «Грихенбайсль» был одним из старейших ресторанов Вены, находился он в Старом городе, над проходом к Мясному рынку. Каменное здание имело величественный фасад с геральдическими щитами на стенах и гербами, которые украшали арку, соединявшую его со строением напротив. Узенькие улочки-лабиринты, окружавшие ресторан, были отгорожены особняками с толстой штукатуркой пастельных тонов; серые разводы, оставленные дождями, казались нарисованными вокруг окон с клетчатыми стеклами. Почти высохшие вьющиеся растения, свисавшие с карнизов и арок, наряду с орнаментами домов и типичными вывесками магазинов и забегаловок создавали характерную для Средневековья атмосферу. Хеди всячески показывала, что у нее отличное настроение, она сердечно держалась с Фрицем, хотя в последнее время они общались друг с другом лишь формально. Облегающее платье серебристого цвета подчеркивало ее стройную фигуру. Они разместились в отдельном зале ресторана, постоянно зарезервированном на случай, если тот понадобится ее мужу. Начали появляться предприниматели и политики; происходил тщательный рутинный обмен приветствиями и улыбками. Когда все гости оказались на своих местах, официанты подали марочные вина и деликатесы из погреба, расположенного в подвале.

Дискуссия за столом накалялась, и Фриц вовлекся в споры по многим вопросам, ибо ближайшее будущее Австрии могло резко измениться