— «На твоих условиях»… — он смаковал каждое слово с усмешкой, раздражением и напряжением… — Ну, говори? Очень интересно послушать.

— Я не должна ничего знать о других девушках. И их не должно быть в доме, — вытянув перед собой руку, я принялась загибать пальцы. — Никакого секса и тактильных прикосновений, пока я снова не стану твоей официальной женой и не удостоверюсь, что главная в этом бесконечном гареме! — моя рука дрогнула. Ком в горле застрял. Рвано вздохнув, я прошептала последнее условие менее резво: — И, что важно, у нас должен быть не новый брак, а старый.

— Это что-то новенькое, — Влад рассмеялся, но совсем невесело. С каждым моим словом он все больше походил на дикого необузданного тигра. — Как это?

— Вы развели меня с адвокатами. Дэн говорил что-то о состряпанных на коленке документах, которые легко оспорить, и развод признают недействительным. Тебе так раз плюнуть. Сделай это, — выговорившись, я замолчала. Ожидала его реакции. Но Влад молчал. — Что скажешь?

Глава 7

Закрыв глаза, я глубоко вдохнула. Заставила себя успокоиться, выровнять дыхание. Затем мягко постучала по двери. Не получив ответа, все равно вошла.

— Что ты тут делаешь? — во тьме пустой комнаты у панорамного окна стояло высокое мягкое кресло. В нем сидел Влад, спиной ко мне. Дым от сигарет стоял в воздухе коромыслом. Голос бывшего непривычно сипел. — Зачем пришла?

Пока толпа гостей веселилась внизу, Влад ни разу к ним так и не вышел. Хозяин дома пропал. А Вика была только этому и рада. Сотнями давала интервью. Рассказывала гостям о неземной любви.

— Есть разговор, — уверенно заявила я, застыв на пороге.

Влад даже не повернулся. Погруженный в свои мысли, он лениво угрюмо прошептал:

— Не сейчас. Все завтра.

Нет. Завтра я струшу. Не решусь на то, что собиралась сотворить. А так было нужно. Не ради меня. Ради ребенка.

— Нет. Это важно, — закрыв за собой дверь, я шагнула к мужчине. Застыла за спинкой кресла. Лениво, едва заметно махнув пальцем, бывший давал мне слово. Мол, говори. Сглотнув ком, я старалась быть уверенной и убедительной, но голос все равно дрогнул и осип в конце:

— Я хочу попробовать все с начала.

В комнате повисла гробовая тишина. Тиканье часов, шелест моей собственной рабочей униформы, тяжелое дыхание — все, что удавалось услышать. Он молчал. Думал. Смаковал слова. Но без того злорадства, на которое я рассчитывала. Нет. Только глухое любопытство.

— Совсем недавно ты считала иначе, — наконец, подал голос мужчина. К тому моменту я почти поверила, что план провалился. Ничего не получится. — Что поменялось?

Наконец, Влад повернулся. В темноте он не мог тщательно разглядеть моего лица. Но очень пытался.

— Мы два года были счастливы. То, что происходит сейчас… Так не должно быть в семье. Пора это заканчивать, — я говорила заученный текст, в который сама всеми силами пыталась поверить. Смотрела перед собой. В окно. И тряслась от адреналина. И страха, окутывающего с ног до головы… — Ты ведь не дашь мне быть счастливой с кем-то другим, я это поняла. Значит, я снова научусь быть счастливой с тобой.

Кресло заскрипело. Он встал и застыл передо мной. Во тьме было сложно изучить мимику Влада, но он пытался просканировать мои мысли. Это очевидно. Наклонив голову в бок, задумчиво протянул себе под нос:

— Что ты задумала?

— Ты доставил мне много боли. Но и я тебе тоже, — сжав кулаки, не рассчитала силы. Ногти проткнули кожу. Кровь выступила, едва уловимо слуху капая на кафель. — Я больше не могу так жить. В страхе завтрашнего дня.

— Ты сама это выбрала. Изначально нужно было принять мои условия, и ничего бы не случилось! — он зарычал. Но не как прежде. В голосе слышались хмель и отчаянье. Он словно злился не на меня, а на мир вокруг.

Влад казался подозревающим неладное. Решив сыграть в ва-банк, я смело развернулась и спокойно направилась к выходу беглым шагом:

— Что же. Я тебя поняла. Прошлого не вернешь. На этом тема закрыта.

Один шаг… Второй… Третий… Мое сердце бешено барабанило в груди. В голове прошла целая вечность. Я уже была готова уйти из дома Фролова ни с чем. С маленьким свертком вещей и копейками денег, которые проиграла мне в карты местная горничная Света.

Как вдруг позади послышался глухой приказ:

— Стой.

Я остановилась, но не повернулась.

— Ты… — он замялся. — На самом деле снова хочешь стать моей?

— Это лучше, чем быть уборщицей у твоей любовницы! — сквозь зубы прорычала я с раздражением. — Я постараюсь приложить все усилия, чтобы все было, как раньше.

Это было невозможно, что-то из ряда фантастики, но где-то на грани подкорки я ощущала незримую связь с моим малышом. Маленькая кроха словно придавала мне сил на всю эту ложь. Не давала свернуть с намеченного пути.

— Что же… Готов начать прямо сейчас, — руки Влада сомкнулись на моей талии, и я испуганно взвизгнула. Отпрянула. Совсем не слышала, как он подошел.

— Нет. Не так! Я не хочу быть одной из твоих шлюх! — смелость взялась, откуда не ждали. Но и страх никуда не делся. Разлился по телу с острыми покалываниями. Глядя в глаза бывшему, я даже во тьме видела опасность. — Теперь на моих условиях.

— «На твоих условиях»… — он смаковал каждое слово с усмешкой, раздражением и напряжением… — Ну, говори? Очень интересно послушать.

— Я не должна ничего знать о других девушках. И их не должно быть в доме, — вытянув перед собой руку, я принялась загибать пальцы. — Никакого секса и тактильных прикосновений, пока я снова не стану твоей официальной женой и не удостоверюсь, что главная в этом бесконечном гареме! — моя рука дрогнула. Ком в горле застрял. Рвано вздохнув, я прошептала последнее условие менее резво: — И, что важно, у нас должен быть не новый брак, а старый.

— Это что-то новенькое, — Влад рассмеялся, но совсем невесело. С каждым моим словом он все больше походил на дикого необузданного тигра. — Как это?

— Вы развели меня с адвокатами. Дэн говорил что-то о состряпанных на коленке документах, которые легко оспорить, и развод признают недействительным. Тебе так раз плюнуть. Сделай это, — выговорившись, я замолчала. Ожидала его реакции. Но Влад молчал. — Что скажешь?

— С каких пор ты что-то решает, Алла? — он чеканил каждое слово, пока крылья носа раздувались словно у дикого быка на корриде. Влад злился, сжимал в руках сигарету, пока та не разорвалась на две части и не упала на пол, затухая. — Будет,