Рубен бросил резкий взгляд на Жасмин. Она продолжала жаться к Владу и, похоже, до сих пор переваривала его рассказ также, как и Стахов.

«Как мне от нее уйти?»

Это показалось Булатову физически невозможным, слишком травматичным. Ведь не сможет ни «развидеть» красивую девочку, ни «расчувствовать» как бесподобно приятно было держать ее в руках. Даже вкус ее губ до сих пор держался во рту.

В то же время уйти необходимо. Он не нужен здесь ни ей, ни Владу. За сегодня натворил достаточно дел.

И Рубен заставил себя шагнуть к выходу. С мрачным выражением лица прошел к двери, покинул квартиру, не провожаемый никем.

По правде сказать, реакция друга его удивила. Если бы это Булатов вдруг решил жениться, и кто-то сделал подобное с его невестой, пусть это было бы триста раз ненамеренно, он перво-наперво морду бы набил. Качественно, долго старался бы, разукрашивал лицо гада во все оттенки красного и фиолетового. Причем это вообще самый мизерный минимум и не важно, кто противник – друг, брат, сват. Рубен понял бы такую реакцию, хотя вряд ли позволил бы себя избить. Стахов же не сделал даже попытки кинуться на обидчика своей невесты, хотя застал его обнимающим ревущую девушку – ситуация ни с какой стороны не нормальная.

«Не захотел со мной связываться? Побоялся?»

Спустившись на первый этаж, Булатов принялся крутить в голове брошенную Владом фразу: «Я сам разберусь со своей невестой».

Он дружил со Стаховым много лет и прекрасно знал, как тот вспыльчив, хотя не в его правилах обижать слабых. Да и нет вины Жасмин в том, что случилось. Не за что было ее обижать. Но всё-таки нехорошее чувство царапнуло в душе, и Рубен решил вернуться.

«Всего лишь проверю, как она, и уйду… Всего лишь проверю».

«Со мной поиграли. Он просто поиграл со мной… - эти мысли бились в голове Жасмин, как рыбки в закипающем аквариуме. – Это была игра!»

Она стояла там в гостиной и всё пыталась вдохнуть. Отчего-то воздуха в комнате стало критически не хватать. Когда Хищник вышел из квартиры на каких-то несколько секунд ей стало легче дышать, но потом ощущение того, что она задыхается, вернулось.

Рассказ Булатова начал раскладываться по полочкам в голове, но чем глубже становилось осознание, тем горше и больнее ей было…

Там на дороге она умирала от страха и боли, а для Хищника всё оказалось лишь игрой. Как это возможно? Как люди могут получать удовольствие от подобных игр? Звери! Животные!

Будто сквозь беруши она услышала настойчивый зов Влада:

- Жас… Жас! Алло, ты здесь?

Она повернулась к нему, продолжая вытирать рукавом перепачканное потекшей косметикой лицо.

Стахов выглядел взъерошенным, а взгляд его - немного диким, даже сумасшедшим, если сравнить с тем, каким он был сегодня в ресторане. Даже пахнуть жених вдруг стал по-другому – по-мужски резко, но неприятно. Ни разу Жасмин такого запаха от него не чувствовала.

- Скажи-ка мне, моя милая, любимая девочка, - процедил он сквозь зубы, - ты что в «Малиннике» подрабатываешь?

Как только Жасмин услышала это абсурдное обвинение, ей захотелось заорать так, чтобы у Влада лопнули барабанные перепонки или даже взорвалась голова.

Но она постаралась ответить спокойно насколько могла, понимая, что кто-кто, а жених достоин нормального объяснения случившемуся:

- Ты что? Нет!

«Ты изначально знала – это объяснение не будет легким», - попыталась она настроить себя на нужный лад.

И всё же такого резкого тона от Влада не ожидала:

- Тогда какого хрена ты делала на той дороге, Жас?

- Я была на утренней фотосессии… Я покажу тебе, вот!

Жасмин нырнула рукой в карман халата и достала мобильный, начала листать снимки, а потом ткнула Владу в лицо.

- Вот, видишь? – принялась она судорожно объяснять, пока Влад листал снимки. – У меня просто машина сломалась, и телефон я случайно навернула, пошла искать помощь и натолкнулась на этого психа. Я не хотела, чтобы так вышло, клянусь тебе!

- Почему ты искала помощь одна?! – рычал он, практически не сдерживаясь, а потом язвительно ухмыльнулся: - Нестыковка, милая! Как объяснишь? Где же был твой фотограф?

- Я сама себя снимала…

- Как удобно! – взревел он и, вконец озверев, швырнул телефон Жасмин о стену.

Новикова вздрогнула и замерла, уставившись на Стахова круглыми от страха глазами.

А он продолжал всё тем же громовым голосом:

- Сама снимала, сама в красном платье на дорогу поперлась… Так ты – шалава у меня, оказывается? А я придурок, который повелся на невинное личико и сказки про независимую блогершу?

Он этими словами будто наотмашь ее ударил. Жасмин отшатнулась и зашипела ему в тон:

- Не смей так говорить, слышишь? Не смей!

- Я не понимаю, если у тебя даже фотографа не было, на кой хрен поперлась сама в лес? Что за бред?

Жасмин с шумом вздохнула и попыталась объяснить:

- У меня было всего лишь одно окно на рекламный блог, и я не хотела его терять. У меня рекламный заказ горел, это работа, Влад!

- Ах рекламный заказ у тебя горел? – заскрипел он зубами. - А на кой черт он тебе вообще сдался? Я тебе предлагал содержание! Но нет, ты ж у нас гордая, отказалась. Вместо этого ты предпочла тащиться хрен знает куда, крутить жопой где попало…

- Я не хотела быть тебе должной! К тому же ты уезжал на два месяца, откуда я знала, что случится после? Мы не так давно встречаемся, - попыталась она объяснить очевидное.

Но Влад не слушал:

- Я тебе предложение сделал!

- Ты сделал его только сейчас, а во время твоего отъезда я понятия не имела, что ты скоро вернешься и вернешься ли ты ко мне!

Стахов злобно прищурился:

- Я же обещал, что вернусь именно к тебе, Жасмин!

- Люди иногда нарушают свои обещания… - ответила она с болью в голосе.

- Я – не остальные люди! – рявкнул Влад, скрепя зубами. – Значит, ты трахалась с Булатовым… Понравилось?

Услышав последнее, Жасмин резко отпрянула назад, зашипела хрипло:

- Ну ты и урод… Ты меня не слышал, что ли? Он изнасиловал меня!

На это Влад лишь зло хмыкнул:

- А что ж ты в полицию не побежала, раз он тебя насильно чпокнул? Почему мне не пожаловалась? Всё молча, как будто ничего не произошло… Почему, Жас? Да потому что понравилось. А эту сказку про фотосет ты другим плети, я ни одному слову твоему не верю.

- Я сказала правду! – шумно дыша, проговорила она.

Влад будто не слышал, всё продолжал и продолжал нести несусветную чушь: