Не довольна.

Не довольна моим поведением, рассказом. Словами Келера о корпоративной тайне и требованиями вернуть то, что осталось от моего смарта.

— Как удобно все для вас получилось, да, Станислава Сергеевна, — протянула майор через полтора часа хождения по кругу и демонстрации мне фоток разной степени кровавости. И звучала эта фраза утверждением, а не вопросом. Намек был прозрачнее некуда.

— Совершенно не удобно, — передернула я плечами. — Я осталась без телефона и данных, с синяками на шее, в ситуации, в которой предпочла бы никогда не оказываться.

— Поясните? — вздернула русую бровь следователь.

— Мы подозреваем корпоративный шпионаж, майор, — ответил вместо меня Келер. — Полагаю, это очевидно.

— Не вам решать, — сухо отмахнулась от него девушка. — Скажите, Станислава Сергеевна, есть ли у вас враги?

— Есть конкуренты, — пожала плечами. — Конкуренты компании, — добавила, выделяя последнее слово, желая поскорее свалить и прекратить этот непонятный разговор.

— А как насчет бывших любовников? — презрительно, чуть ли не с отвращением усмехнулась Быстрицкая. А меня на секунду заклинило. Некстати вспомнился Ник и его вечно обиженное выражение лица, бабские ноты в интонациях, попытки мной манипулировать через чувство вины. Не знаю, как сдержала смешок.

— Никто из моих бывших любовников не способен на организацию нападения, — ответила все же, когда убедилась, что в голос не проскользнет ни ноты неуместного веселья. — Тем более никто из них не способен на убийство.

Быстрицкая реагировать как-то не спешила. Смотрела в упор на меня, будто что-то пыталась понять, тянулось жвачкой время. Удачи.

— Вы так уверены? — сощурилась девушка все-таки, снова постукивая тонким стилусом по столу.

Тук-тук-тук.

Отрывистый неприятный звук, в духе военных маршей. Поза, взгляд, этот стук — все сочилось раздражением. Скорее всего потому, что ожиданий майора я явно не оправдывала.

Разговор уже давно перестал хотя бы отдаленно походить на дачу показаний. Быстрицкая вела себя так, будто все уже решила и сейчас изо всех сил старалась найти крюк, который вытащит ее теорию со дна карьера. И вряд ли эта перемена ускользнула от Келера.

— Я знаю мужчин, с которыми сплю, майор, — попыталась максимально расслабиться. По крайней мере, внешне. — И знаю размер их яиц. Но если настаиваете, могу предоставить список.

— Уж будьте так добры, — впервые на открытом, в общем-то, лице появилась хоть какая-то эмоция, майор подвинула ко мне планшет и стилус. — Что же до вас, гражданин Келер, собираетесь ли вы давать ход вашим подозрениям в шпионаже?

Виктор тут же подался вперед.

Их разговор я благополучно пропустила мимо ушей. Хотя разговором назвать происходящее было сложно. Рычание и металл в голосах обоих, отрывистые движения и колючие фразы. Нарастающее недовольство и раздражение с обоих сторон.

Но спустя двадцать минут короткий список все же был составлен, Келер, как сытый котяра, откинулся на спинку стула, а майор уже не казалась такой воинственной. Мой взгляд невольно скользнул по трекеру, и я поморщилась. Десять. Десять вечера.

Господи, чем я перед тобой провинилась?

— Если вопросов к Станиславе Сергеевне больше не осталось, мы вынуждены откланяться, — поднялся на ноги Виктор, очевидно заметив и верно оценив мои эмоции, подхватывая свой планшет.

— Не осталось, — кивнула Быстрицкая, складывая руки на груди. Казалась сейчас более собранной и холодной, чем когда мы только появились. — Попрошу вас не уезжать из города, Станислава Сергеевна, — сообщила майор нам уже в спины.

Я только кивнула.

Из здания с Келером мы вышли молча. А стоило его тачке тронуться с места, я тут же повернулась к Виктору. Мой маневр он оценил правильно.

— Все не так плохо, Слав, — правильно расценил Келер мои маневры. — Быстрицкая — баба-мудак, конечно, но кажется вменяемой. Она бесится сейчас, потому что ее отделу явно прибавится работы, но тупой не выглядит.

— Скажи мне что-то, чего я не знаю, — пожала плечами. — Мне придется с ней еще пересекаться?

— Возможно. Но только вместе со мной. А вообще, я постараюсь сделать так, чтобы она к тебе больше не лезла.

— Что со шпионажем?

— Я просто закинул удочку, — спокойно пожал Виктор плечами. — Никакого заявления не будет. Во-первых, нам не нужна огласка, во-вторых, у нас нет прямых доказательств.

— Спасибо, — поблагодарила Келера, прикрывая глаза.

— Отдыхай, Слав, работай, живи, — мягче, чем обычно, проговорил Виктор. — Остальное я возьму на себя.

Я снова просто кивнула, всматриваясь в огни города за окном машины. И никак не могла задавить ощущение надвигающейся задницы.

Дома это состояние только усилилось. Впрочем, ничего удивительного.

Прошлое все еще порыкивало из своей норы, ворочалось под кожей и на кончиках нервных окончаний. В какой-то момент должно отпустить.

Не исчезнуть полностью, потому что так не бывает, просто отпустить. Я через это уже проходила.

Я проверила замки, сигнализацию, убедилась, что будильник у Энджи сработает в нужное время, и рухнула в кровать, давя чувство тревоги и желание выйти на балкон с сигаретой.

Я почти не курю в обычной жизни, но иногда… накатывает… И приходится бить себя по рукам.

Утро встретило серой хмарью, пробками и чуть более ровным внутренним состоянием, чем было вчера. Да и Энджи, казалось, вняла моей просьбе и перестала звать меня княгиней.

— Княгиня Станислава…

А нет, действительно показалось.

— …князь Игорь ждет вас в «Планетах», через полчаса придет первый кандидат, — сообщила ИИ, стоило мне выйти из лифта в коридор моего этажа. — Рада вас видеть.

— Недавно виделись, — подтянула я ворот водолазки и развернулась по направлению к «Планетам», перехватывая кейс удобнее. Вздохнула, растирая глаза.

Видеть Ястребова не хотелось, мне вообще никого не хотелось сегодня видеть. Зато хотелось кофе и спать. Непонятно почему, но выспаться не удалось.

Я снова вздохнула, позволила себе короткий, полный скорби и жадности взгляд в сторону кофе-корнера и зашагала к переговорке.

Само собой, Игорь уже был внутри, его силуэт четко угадывался за опущенными шторами. Малодушное желание развернуться и сделать вид, что меня тут не было, пришлось давить со страшной силой. Даже удивительно. Я тряхнула головой и шагнула к тут же распахнувшейся створке.

И застыла на пороге почему-то. Ручку кейса до побелевших костяшек сжала и снова мурашками покрылась от макушки до кончиков пальцев на ногах.

Сидит немного сбоку, сосредоточенный и собранный, как всегда, хмурит темные брови, глаза поблескивают за стеклами очков. Рукава тонкого пуловера и рубашки закатаны… Вены под кожей. Крупные, четкие. Провести бы по ним…