Глава 20 Дженнифер

Каждый раз, когда я оказываюсь в родном городке, я испытываю огромное чувство вины. Оно словно прижимает меня к поверхности земли и становится трудно дышать. Так и на этот раз. Я чувствую себя неуютно. И, едва ступив на родную землю, я уже хочу вернуться в город Падших Ангелов.

В аэропорту меня встречает мама и Остин. Остин – муж моей покойной сестры Амелии. Завидев меня, мама и Остин направляются в мою сторону. Но быстрее всех ко мне приближается Джулия – крохотная дочурка Амелии и Остина. Крошка бросается ко мне со всех ног.

Ох, она не такая уж крохотная, потому что влетает в меня со всего разбегу и требует, чтобы я взяла её на ручки.

– Привет, Джулс, – я приседаю на корточки и обнимаю малышку. – Ты так сильно выросла!

– На ручки! На ручки! – капризно требует она.

– Не могу, малышка. Мне нельзя поднимать тяжести, – улыбаюсь ей.

– Нельзя поднимать тяжести? – удивляется мама, обнимая меня. – Привет, милая. С чего это вдруг тебе нельзя поднимать тяжести? – мама понижает голос до горячего шёпота. – Ты беременна?

– Мама! – восклицаю я. – Как ты можешь быть такой…

– Прозорливой? – усмехается мама. – О, поверь, я сразу же, с первого взгляда поняла, что в тебе что-то изменилось. И я подумала, почему бы и нет? Моя младшая дочка уже достаточно взрослая, чтобы завести детишек.

– Мама, пожалуйста, это секрет.

– Хорошо-хорошо, я никому не скажу. Но я не вижу твоего избранника! Где же он? – требует мама.

– Я познакомлю вас с ним позднее, ма. Просто сейчас годовщина смерти Амелии. И я хотела сначала поговорить с вами. С отцом, в том числе.

– Понимаю, – вздыхает мама и гладит меня по щеке. – Главное – не переживай. Отец любит тебя.

– Да, – эхом отвечаю я. – Любит.

Но Амелию он любит сильнее. С момента её трагической гибели прошло вот уже целых четыре года. Отец до сих пор холодно относится ко мне и винит в смерти Амелии. Он винит меня и Остина – её мужа.

Он стоит в некотором отдалении от меня и мамы. И наш разговор шёпотом был ему неслышен.

– Выглядишь чудесно, – Остин подходит и приветствует меня лёгким поцелуем в щеку и обнимает по-дружески. – Пойдём, навестим твоего отца.

– Как он? – спрашиваю у Остина.

Мы направляемся к парковке неспешным шагом. Джулс скачет вприпрыжку, держа меня за одну руку, а второй рукой цепляясь за руку своего отца.

– Ну… Думаю, прогресс налицо. Мы навещали могилу Амелии, и он не сыпал проклятиями. Сказал, что Амелия была импульсивна и не всегда поступала правильно. Скоро… лет так через пять… он перестанет смотреть на ружьё каждый раз, когда я переступаю порог вашего дома, – мрачновато шутит Остин.

Я вздыхаю. Ужин предстоит не из лёгких. К тому же меня гложет чувство вины, что я солгала своему любимому. Я заранее купила билеты на самолёт, чтобы приехать на годовщину Амелии. Прилетала сюда каждый год… Честно говоря, за четыре года я была в гостях у своих родителей лишь трижды. Сейчас четвёртый раз. Возможно, следовало рассказать Алексу в чём дело. Но он хотел полететь со мной. А я не желала, чтобы он видел наши семейные склоки и скандалы.

Я не была уверена, что отец спустя четыре года смирился с трагической гибелью своей любимицы. Я не могла гарантировать, что он не станет осыпать меня проклятиями, плакать навзрыд и надираться скотчем многолетней выдержки, становясь опасным для окружающих. Так было в предыдущие три года. И где гарантия, что на этот раз всё будет иначе?

Когда внедорожник Остина останавливается перед ухоженным двором дома родителей, я замираю на несколько минут без движения.

– Милая, отец сегодня настроен очень дружелюбно, – подбадривает меня мама. – Не бойся. Он даже не выпил ни капли!

– Мы будем рядом, – улыбается Остин и вылезет первым, беря на руки свою дочку.

Я киваю и отдаю Остину ручную кладь, чтобы он занёс в дом.

– Однажды он смирится и поймёт, что вашей вины в произошедшем было немного. Собственно говоря, её не было совсем. Просто Амелия ревновала своего красавца к каждому столбу. Она не единожды закатывала громкие скандалы и вышвыривала его вещи из дома. С ней все жили, как на пороховой бочке, ты же знаешь… – улыбается мама с лёгкой грустью. – Не взваливай на себя вину Амелии за содеянное. Тебе стоит больше улыбаться! – мама делает паузу и переводить разговор в другое русло. – Твой избранник, какой он?

– Самый лучший, – отвечаю от всего сердца и решаю, что достаточно отсиживаться в машине.

Будь что будет. Если отец намерен скандалить и сегодня, я ничего не могу с этим поделать. Это его выбор. Такой же, как выбор Амелии, приведший к ее гибели четыре года назад.

Это случилось на дружеской вечеринке. Малышке Джулс исполнился год, она была дома с родителями. В то время я едва закончила колледж, получила первую работу и сняла первое отдельное жильё. В честь этого я закатила пирушку, позвав своих друзей и сестру с мужем, ведь мы хорошо общались. Было море выпивки, играла громкая музыка. Мы играли в дартс, спорили, кто больше выпьет, пели караоке и играли в «фанты». Мне случайно выпало задание поцеловать с языком соседа слева. Соседом слева оказался муж моей сестры. Нужно было выполнить фант или раздеться. В тот день на мне не было бюстгальтера, поэтому я решила поцеловать Остина. Мы все были пьяны, и поцелуй получился таким, каким и должен был быть. Глубоким. Взрослым.

Сестре не понравилось то, что мы сделали. Хотя, если быть честной, ей не стоило играть во взрослые «фанты», если она не была готова или не хотела, чтобы её муж был замешан в чём-нибудь.

Амелия затаила на меня злобу. Но скандал разгорелся не сразу. Она наблюдала за нами. Когда я отправилась в кухню, чтобы убраться, Остин вызвался помогать мне. Он таскал грязную посуду, а я загружала её в посудомойку. Он открыл пару банок пива и предложил выпить. Я не отказалась. Мы пили и просто болтали, смеялись над шутками, когда в кухню залетела Амелия. Злая, как ураган. Она принялась обвинять меня в том, что я хочу увести её мужа. Она орала так громко, что привлекла внимание толпы. Обвинения Амелии были глупыми и беспочвенными.

Но сестра припомнила мне все случаи, когда я появлялась в компании её мужа без бюстгальтера или в мини-юбках. Припомнила, что поначалу Остин нравился и мне тоже, ведь он был