– Маму убили очень давно, а отца год назад. Мы старались выжить без них, но, когда напал отряд из Гуменда, ни один из моих соседей не попытался нас защитить. В Фаргаре всем плевать друг на друга.

– У нас тут за хребтом не очень осведомлены, что находится на западе. Расскажи, что там дальше, за Фаргаром.

– Мёртвые земли.

– Какие ещё мёртвые земли?

– Если идти от сюда прямо к Фаргару, а затем не сворачивая двинуться дальше, то наткнёшься на место, где трава и растения растут очень плохо, птиц почти нет. Там по какой-то причине всегда тучи, поэтому темно. Его можно обойти, если взять южнее. Но что дальше – не знаю.

Вот, как выглядит мир, когда нет снимков со спутника. Ты существуешь в пределах деревни и её окрестностей, а что находится дальше можешь узнать, только если сам отправишься в путь.

Метаю нож, он кружится в воздухе и ударяется в дерево плашмя.

– У Фаргара есть староста? – спрашиваю.

– Древний, почти лишившийся разума старик, которого никто не слушает.

– Значит, договориться о мире не с кем?

– Пока я была в Фаргаре, даже не понимала, что можно жить как-то иначе. Большинство жителей там делит людей на два типа: ты либо сильный, либо раб. Понятия друг и товарищ там не существует.

Метаю второй нож в дерево, он вслед за предыдущим отскакивает от коры.

– Спасибо, – говорит Зулла и кладёт руку мне на предплечье. – Я ведь так и не поблагодарила за наше спасение.

– Ай, ерунда, – говорю.

– Нет, не ерунда. Ты даже представить не можешь, каково это. Сидеть в клетке и чувствовать собственную беспомощность. Ждать приближающейся смерти и надеяться, что хотя бы сёстрам удастся спастись.

– В таком случае, пожалуйста. Это был наш долг.

Зулла смотрит на меня, её лицо очень близко. Голубые глаза смотрят прямо в мои. Она – действительно красивая.

Берёт мою голову в руки, наклоняет и целует в лоб.

– Ты – очень смелый человек, – говорит. – Я не знаю никого, кто бы сравнился с тобой в храбрости.

– Это не только моя заслуга, – говорю. – Со мной были Буг и Хоб, не говоря уж об отце.

– Но ты их лидер, они тебя слушают. Без тебя бы они не вышли из деревни.

– Может быть, – говорю.

– Вот поэтому спасибо. Спасибо за спасение, я никогда этого не забуду.

– Ладно, – говорю.

Зулла уходит, а я смотрю ей вслед.

Она всё ещё слишком молода для меня, но я чувствую, как мой возрастной порог начинает снижаться. Раньше я бы не обратил внимания на женщину моложе тридцати, а теперь с восхищением смотрю на девушек в двадцать пять. К совершеннолетию мои вкусы сравнятся с физическим возрастом.

Глава 23

Буг привязан к колесу и вращается вокруг своей оси. У меня завязаны глаза. Я метаю нож, он вонзается рядом с головой Буга.

– Уникальный, смертельный номер, – кричит Вардис во всю глотку. – Один мой брат привязан к мишени, а другой метает ножи вслепую!

Метаю второй нож, он вонзается рядом с животом Буга. Окружающие ахают в удивлении.

Сегодня мы устраиваем шоу для жителей Дарграга, используем навыки, которые обрели на ежедневных тренировках. И ещё немного мухлюем: повязка на моих глазах слегка просвечивается, хоть и выглядит непроницаемой. Я вижу, куда метаю ножи, остаётся лишь попадать как можно ближе к Бугу.

Брат привязан к колесу и очень нервничает, пот льётся с него градом. Он вздрагивает каждый раз, когда нож попадает рядом с ним и его страх передаётся зрителям.

Буг полностью мне доверяет, но всё равно паникует каждый раз, глядя, как к нему несётся метательный нож.

– Ух! – вздыхает толпа, когда нож вонзается в дерево между ног Буга.

Хоб вращает мишень и ухахатывается, глядя на привязанного друга.

Чуть не весь Дарграг вышел посмотреть на наш цирковой номер. Это оказалось более захватывающе, чем ежедневное пинание мяча.

Оказалось, что я очень даже люблю всеобщее внимание. Быть в центре, знать, что за тобой следят сотни пар глаз. Раньше я такого за собой не замечал. Чувствую небывалый азарт, хочется оставаться в поле зрения как можно дольше.

– А теперь, следующий номер! – объявляет Вардис.

Пока мы с близнецами убираем декорации для метания ножей, Брас выполняет акробатические номера: ходит на руках, кувыркается, прыгает через огненное кольцо.

Выходит Лира с луком. Вардис надевает ей на голову сразу две повязки, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что она не видит.

Мы развешиваем восемь деревянных колодок в разных местах, на разной высоте.

Я бросаю камешек в левую и Лира, мгновенно, отправляет стрелу точно в эту же колодку. Бросаю камешек в правую, стрела летит следом. Мы проделываем этот трюк ещё двадцать раз, Лира без перерыва отправляет стрелу за стрелой в нужную цель.

Она и вправду стреляет с закрытыми глазами. Так хорошо научилась определять направление по звуку, что может попасть не глядя.

Следом мы выступаем как жонглёры: подкидываем сначала круглые камни – до пяти штук. Затем переходим к горящим факелам и тупым ножам.

– Придурки! – одиночный крик Ройса со стороны зрителей.

Остальные шикают на него, чтобы не отвлекал.

Пока мы снова меняем декорации, Буг своим мечом разрубает деревянные палки, обмотанные сухими ветками. Острые мечи для жителей в новинку: до этого единственным оружием был лишь лук и копьё.

Конкретно данный меч – Холгана. Отец одолжил нам его для представления и даже не догадывается, что у каждого из нас есть по собственному.

– А теперь! – объявляет Вардис. – Самый смертельный номер!

Буг с Брасом выкатывают полое бревно, внутри которого прячется Зулла, но зрители этого не знают.

– Сейчас моя подруга, которую вы все хорошо знаете, залезет в это бревно, и мы распилим её пополам!

Лира залазит внутрь бревна, а с другой его стороны ноги вытягивает Зулла. Выглядит так, будто внутри один человек. Буг принимается тыкать в бревно мечом. Народ, прежде сидевший спокойно, начинает роптать.

– Хватит! – кричит Шиба. – Что вы делаете?

– Всё в порядке! – отвечает Вардис. – Это – часть представления.

Буг и Брас раскалывают бревно пополам – оно было надрезано заранее. Отделяют две половинки, откатывают их в сторону. Теперь зрители видят улыбающуюся голову