Может, подошел, сказал что-то — ну не знаю что. Попросил подбросить на ту же Кумыску например… Знаешь, как между приятелями бывает?

— М-да, твое предположение имеет право на существование, — согласилась я. — Либо ствол под ребра, либо хороший знакомый.

— И все-таки я полагаю, что Скорострельников как минимум должен был как-то отреагировать, каким-то движением, а не стоять, как истукан. Даже если ему и сказали, что если он дернется, то будет плохо.

— Ну во дворе Константина никто бы не стал убивать, это ему было понятно. Просто на него напала растерянность, граничащая с шоком. Может быть, он услышал то, что не ожидал услышать. А потом он послушно сел в машину с убийцей и поехал туда, куда ему приказали — на Кумыску. Но ведь Скорострельников прекрасно понимал, не мог не понимать, что в том месте, куда они едут, ничего хорошего его не ждет. Наоборот. Далее, Константин вышел из машины, надо полагать, по приказу. Но почему не пытался сбежать? Выстрелили в колено же, если я правильно помню, спереди?

— Да, — кивнул Кирьянов. — И да, бежать не пытался. Полагал, что это бессмысленно? Или надеялся на то, что с ним побеседуют и отпустят? Ох, да что толку гадать, работать надо!

Дверь кабинета открылась.

— Владимир Сергеевич, фотороботы готовы, — сказал Афанасий и положил на стол листы бумаги.

Владимир начал внимательно всматриваться в фотопортреты подозреваемых молодого мужчины и девушки.

— Ну что, Володь? Встречал таких когда-нибудь? По твоему ведомству они когда-нибудь проходили? — спросила я.

— Нет, Тань, первый раз вижу. Никого не напоминают, сколько я ни старался и ни напрягал память, — покачал головой Кирьянов. — Да и ты сама знаешь, если кто-то проходит через наши руки, отпечатки остаются в базе. Те, что обнаружены на сейфе и в машине, нигде не засветились. Посмотри теперь ты, Тань.

Я взяла в руку сначала один фоторобот. На нем была изображена девушка или молодая женщина. Ничего примечательного в этом фотопортрете не было. Низко надвинутая на лоб бейсболка да еще и козырек скрывали верхнюю часть лица. А нижняя половина тоже никакими индивидуальными особенностями не отличалась. То же самое можно было сказать и в отношении второго фоторобота, изображавшего молодого мужчину. Понятно, что бейсболки подельники избрали в качестве головного убора неслучайно: они как нельзя лучше скрывали большую часть лица. Как раз то, что нужно, чтобы затруднить распознавание.

К слову сказать, было и нечто общее, что объединяло и один, и второй фотопортрет. Это — худощавые, какие-то вытянутые лица. Правда, слишком мало данных, чтобы сделать вывод об их родственных связях. Мало ли похожих людей в мире?

«Хоть бы родинка какая-нибудь была, — подумала я, — или шрам. Ну что-нибудь этакое. Нет, как назло, ничего нет. Разве что подергивание мужчины — нервный тик? Чем не особенность?»

— Так, Афанасий, необходимо сделать копии фотороботов, да побольше, — распорядился Владимир.

— Слушаюсь, Владимир Сергеевич, — откликнулся Легкоступов.

— Афанасий, сделайте и на мою долю копии, — попросила я. — И разошлите везде, где только можно, по электронке.

— Сейчас, Татьяна Александровна, — кивнул Легкоступов.

— Ну а теперь, Тань, ты куда направишься? — поинтересовался Владимир, когда копии были готовы.

— Я думаю, самое время наведаться в Министерство культуры, — сказала я, кладя копии в сумку.

— А что, мать Скорострельникова уже приступила к работе? — спросил Кирьянов. — Ты ведь, наверное, планируешь побеседовать с ней?

— Да, этот разговор был бы очень важен, но вряд ли она уже поправилась. Однако двоюродный дядя Константина Скорострельникова — тот, что нанял меня вести расследование, сказал, что я могу побеседовать с замминистра. Она помощница матери Скорострельникова, может быть в курсе их семейных дел. Так что поеду сейчас в министерство.

— Ну удачи тебе, Тань, — пожелал Владимир.

— Спасибо, Володь.

Подъехав к зданию Министерства культуры, я припарковалась на свободном месте и поднялась по ступенькам. В вестибюле у окна сидела дежурная — женщина пенсионного возраста.

— Добрый день, — поздоровалась я.

— День добрый, — ответила женщина.

— Подскажите, как пройти к Скорострельниковой Анастасии Владимировне? — попросила я.

Дежурная покачала головой:

— Анастасия Владимировна находится в больнице в очень тяжелом состоянии, у нее большое горе: несколько дней назад был убит ее единственный сын.

— Ну тогда я обращусь к ее заместителю. Где находится ее кабинет? — спросила я.

— Поднимайтесь на второй этаж, по коридору направо будет дверь с табличкой «Красновская Владислава Григорьевна», — объяснила дежурная.

— Спасибо, — поблагодарила я и стала подниматься.

Дойдя до нужной мне двери, я постучала.

— Войдите, — послышался высокий женский голос.

Я открыла дверь и оказалась в просторной приемной. За столом у компьютера сидела молодая девушка с коротко подстриженными кудрявыми волосами.

— Здравствуйте, — сказала я.

— Добрый день. Вы к Владиславе Григорьевне? — спросила секретарша.

— Да. Она у себя? — спросила я.

— К сожалению, нет, — ответила секретарша.

— Я дождусь ее. Видите ли, я частный детектив и провожу расследование по поводу убийства Константина Александровича. Поэтому мне очень нужно поговорить с Владиславой Григорьевной, — объяснила я свою настойчивость.

— Как к вам можно обращаться? — спросила секретарша.

— Да, я ведь не представилась: Татьяна Александровна Иванова.

— Очень жаль, Татьяна Александровна, но Владиславы Григорьевны сегодня уже не будет, — ответила секретарша.

Вот так так! Неожиданный поворот. Ну что же, придется наведаться в министерство еще раз.

— Татьяна Александровна, у меня сейчас начнется обеденный перерыв…

Секретарша выразительно посмотрела на меня.

— Да, да, конечно. Может быть, вы мне номер Владиславы Григорьевны оставите, чтобы я могла с ней созвониться?

Секретарша записала для меня номер своей начальницы, я поблагодарила и вышла из приемной.

Я уже начала спускаться по лестнице, как сзади услышала:

— Татьяна Александровна!

Я обернулась: ко мне подошла секретарша.

— Татьяна Александровна, я не хотела говорить в кабинете, но мы можем с вами расположиться в кафе, здесь недалеко.

— Что, боитесь прослушки? — усмехнулась я.

— В наше время бояться нужно всего, — рассудительно ответила девушка.

Мы зашли в кафе «Майская роза» и сели за столик у окна. К нам почти сразу же подошла официантка.

— Что будете заказывать? — спросила она.

— Я тут впервые. Что посоветуете? — спросила я.

— О, у нас отличный куриный суп с лапшой и жаркое с жареным картофелем! — воскликнула официантка.

— Рекомендую, я тут часто обедаю, готовят отменно, — похвалила секретарша.

— Спасибо, Аделаида, — сказала официантка.

— Тогда принесите суп и жаркое, а на десерт кофе и заварное пирожное, — сказала я.

Секретарша сделала свой заказ. Официантка ушла.

— Так вас Аделаидой зовут? — спросила я.

Секретарша кивнула:

— Да, я Аделаида, но можно просто Ада. Так что вас интересует, Татьяна Александровна? Я раньше была секретарем у Анастасии Владимировны, так что я в курсе всех дел. Ну или почти всех дел.