Секретарша взяла в руки листок и довольно долго смотрела на записи в нем. Иногда Аделаида водила пальцем по строчкам и временами хмыкала. Наконец, девушка перевернула лист, но на обратной стороне никаких записей больше не было. Поэтому она снова вернулась к первой странице, еще раз внимательно посмотрела и потом вернула листок мне.

— Все понятно, Татьяна Александровна, этими плюсиками помечены суммы, которые предназначаются в качестве премии за посредничество. И, кстати, поскольку я в курсе всех наших министерских дел, мне сразу стало понятно, о ком здесь идет речь. Да, все так и есть, причем вознаграждение в данном случае гораздо большее, чем, если бы посредником был не Константин Александрович, а просто рядовой посредник. Так что Анастасия Владимировна расстаралась и увеличила сыночку сумму его премии за посредничество.

Я заметила, что уже не в первый раз секретарша произносит имя-отчество министра культуры с известной долей сарказма.

Я еще раз сама просмотрела листок, который передала мне Аделаида, и положила его в сумку. Стало быть, действительно получается, что причина убийства Константина Скорострельникова кроется не в его посреднической деятельности.

— Понятно. Спасибо вам, Аделаида, за разъяснения. А что вы можете сказать вообще о Константине Александровиче как о человеке? Какой он был? Его характер, поступки? — задала я интересующие меня вопросы.

Аделаида пожала плечами:

— Вот в этом плане от меня пользы практически никакой не будет. Я не общалась с ним так близко, чтобы можно было говорить о привычках, поступках и характере человека. Хотя одно качество, характеризующее его как человека, я все-таки могу назвать. Это — нервозность и несдержанность. Как правило, это больше проявлялось в его движениях — довольно резких. А так — мы с ним практически и не разговаривали даже. Он, как правило, когда входил в кабинет к матери, всегда, закрывая дверь, бросал ее, не придерживая. Проходя через приемную — а я сначала работала секретарем у Анастасии Владимировны, — он даже не удостаивал меня взглядом, как будто я пустое место. Впрочем, и предыдущие секретари-делопроизводители говорили о нем то же самое. Хотя чему тут удивляться? Ведь, как говорят, яблоко от яблони недалеко падает, Анастасия Владимировна такая же.

В голосе девушки звучала явная обида.

С посреднической деятельностью Константина Скорострельникова в основном все более или менее прояснилось. Остался невыясненным вопрос о взаимоотношениях Скорострельникова с женщинами. Правда, домработница Надежда Дмитриевна сказала, что Константин был женат, но потом разошелся с женой. При этом женщина с симпатией говорила о супруге Скорострельникова и осуждала самого Константина.

Я решила спросить секретаршу.

— Скажите, Аделаида, а вам что-нибудь известно о том, какие отношения у Константина Александровича были с женским полом? — спросила я.

— Ну он был женат. Потом развелся, — ответила секретарша, перечислив то, что уже было мне известно.

— А, так сказать, неофициальные подруги у него были? — продолжала допытываться я.

— Да, кажется, были. Да нет, не кажется, а точно были. Мы с девчонками, ну из нашего министерства, не раз видели его с дамами «полусвета». Ну, вы понимаете, что я имею в виду?

— То есть это были женщины с низкой социальной ответственностью? — уточнила я.

— Ну да, — кивнула Аделаида, — ну те, которые стоят на Большой Казачьей. Причем довольно много раз Константин Александрович был замешан в каких-то сомнительных происшествиях, связанных с подобным контингентом.

— И чем заканчивались все эти происшествия? — спросила я.

— Ну чем. Совал деньги, благо у него они были, а если были истории посерьезнее, то на помощь приходила Анастасия Владимировна. Она и вытаскивала непутевого сыночка. Кстати, пару лет тому назад я была свидетелем такой вот истории.

— Расскажите, пожалуйста, Аделаида, — попросила я.

— Тогда Анастасия Владимировна проводила совещание, оно шло долго, потому что решались какие-то важные вопросы. Я сидела в приемной, и вдруг раздался звонок из отделения полиции. Сказали, что Константин Александрович был замешан в драке в пьяном виде, и поэтому его задержали. Разумеется, я сообщила об этом Анастасии Владимировне. Она сначала поговорила по телефону, а затем завершила совещание и отправилась в то отделение, в котором находился Константин Александрович. Я тоже с ней поехала, потому что необходимо было завизировать срочные документы, а до начала совещания этого сделано не было. Как выяснилось уже в отделении, Константин Александрович был на Большой Казачьей и там как раз завязалась драка. К его машине подошла одна из «жриц любви», он ее пригласил в машину, но девица вдруг начала царапать его лицо. Он пытался оттащить ее от себя, однако вмешались сутенеры, а следом и полицейские приехали. Всех задержали и только в отделении выяснили, кто есть кто. Я находилась в общей комнате с патрульными, которые доставили Константина Александровича и остальных участников потасовки, пока Анастасия Владимировна была в кабинете начальника отделения. И, кстати, один из полицейских пригрозил, что обязательно выселит из Тарасова ту самую проститутку, которая отделала Константина Александровича. Как же он ее называл? Подзабыла уже.

— Ну и чем же все закончилось? — спросила я.

— Да все нормально закончилось. Правда Анастасия Владимировна громко возмущалась, когда находилась в кабинете начальника отделения, был очень даже слышен ее недовольный голос. А чего возмущаться-то? Только ее сыночку, что ли, можно устраивать драки и дебоширить? По делу его и забрали в отделение. Поделом ему! Но когда она вышла из кабинета начальника отделения, то к ней подошел Константин Александрович, и они о чем-то начали разговаривать. Говорили они недолго, а потом вместе уехали из отделения. Константин Александрович еще долго залечивал «боевые» раны, полученные им от проститутки. Еще я слышала, что с ним подобные истории случались еще пару раз. Вот примерно так обстояли его отношения с женщинами.

— Значит, вы находились в отделении полиции в тот момент, когда произошел инцидент на Большой Казачьей. В таком случае посмотрите вот на этот фоторобот, — попросила я.

Я вынула из сумки фотопортрет девушки, которую видела продавщица кондитерского отдела.

— Вы когда-нибудь видели эту девушку? — спросила я секретаршу.

Аделаида взяла лист в руки и внимательно посмотрела.

— Нет, не видела.

— А девушка, которая расцарапала Константину Скорострельникову лицо, чем-то напоминает фотопортрет? — продолжала допытываться я.

— Вы знаете…

Аделаида помедлила с ответом.

— Нет, я бы не сказала, что она чем-то напоминает ту проститутку с Большой Казачьей, — наконец ответила секретарша.

— Понятно. Слушайте, Аделаида, а вы ведь не просто так рассказываете мне все это, — заметила я.

— Да, не просто, — подтвердила секретарша. — Если бы вы только знали, Татьяна Александровна, какой у нас в министерстве серпентарий! Да чего там серпентарий! Просто гадюшник! Все