– Ха-ха-ха! Чёт тебе не везёт сегодня! – смеётся Вася, увидев, что выбор пал на него. – Придётся пить вторую подря…

Договорить он не успевает, так как его рот накрывают губы Кирилла. Ёпты! Он словно коршун, схватив Васю за ворот рубашки, высасывать из него жизненный сок. Ёпты! Ёпты! Я аж протрезвела! На секунду.

Отшвыривая офигевшего Васю как котенка, Кирилл резко встаёт и уходит, оставляя нас сидеть с открытыми ртами. Пару раз моргнув, за ним молча уходит Вася.

– Да уж, – выдыхает Люба. – Ну, Никита, вращай бутылку! Ты у нас один парень остался.
И правда, нас осталось пятеро. И мы все кружим на карусели! Стоп! Какой нахер карусели?

Староста вращает бутылку, и мне кажется, что вместе с бутылкой вращается моя голова. Меня за плечо кто-то трогает. Хм? К-а-а-а-тя!

– Настя, всё гуд? – спрашивает она меня, и получает в ответ неопределённый кивок. – Селиванова! – слышу я до боли знакомую фамилию.

– Хм? – отвечаю я Барби-клону. И с трудом понимаю, что она намекает на бутылку, которая остановилась где-то между мной и Катей.

Я лёгким движением пальца, трижды промахнувшись, помогаю бутылке определиться с выбором, подталкивая её в сторону Кати. И ручками-сосисками показываю, мол, лижитесь, дети мои.

– Так нельзя! К Селивановой ближе было, – пьяненьким голосом возражает блондинка.

– Не… к Ивановой, – отвечает Люба. Подруги смотрят друг на дружку минут пять. А Староста разглядывает потолок, будто и не при делах вовсе. – Ладно, спорная. Верти ещё раз.

– Нет-нет-нет… – протестую я, забирая бутылку. – Ему выпали мы обе! Пусть с двумя сразу… разбирается… чур, я первая…

Староста и Катя удивлённо таращат на меня глаза. А блондинка и вторая девочка, не помню, как зовут, похоже, соглашаются с таким вердиктом.

– Т-т-т-екила, – с трудом проговариваю я, подняв палец вверх. И мы со старостой выпиваем убийственную жидкость. Барби-клон наполняет ему вторую стопку.

– Нет, – тяжело выдыхает он, жестом показывая, что ему уже хватит пить. – Ещё одну я не осилю.

– Тогда придётся целоваться, – хихикает Барби-клон.

– Если Катя не против, – бурчит Староста себе под нос.

Чего?!! Какой там против?!! Она, мило краснея, несмело подаётся вперёд, выходя на середину круга. Староста, нервно сглотнув, на коленках выходит ей навстречу. В его холодных глазах загорается какая-то искорка. Прикрыв глаза, очень медленно наклоняя голову, он слегка касается её губ. Когда поцелуй длиной в секунду завершается, они, стоя на коленках, по-прежнему смотрят друг другу в глаза.

– Б-у-у-у! Это не поцелуй! – кричу я, демонстративно показывая большой палец вниз. – Староста, будь… ик… покажи, как надо… ик…

Блядь! Что за икота?!! Но, кажись, меня и так поняли. Искорка в глазах парня в секунду превращается в пламя, и, схватившись двумя руками за Катино лицо, он неистово впивается ей в губы. А она с нескрываемой страстью запускает свои пальцы в его волосы, прижимаясь к нему еще сильнее.

Вау! Прям как в кино. У меня даже внизу живота засосало.

– Пошли, – тянет меня за локоть Барби-клон, – оставим их наедине.

А мозг у Ленки работает, когда надо. С трудом поднимаюсь на ноги. И с помощью двоих «подруг», которые поддерживают меня за руки, покидаю комнату.

– Какой у тебя номер? – спрашивают они, облокотив меня об стенку.

– Эм… мым… – мычу я, пытаясь сказать, что сама дойду.

– Боже! Вот это тебя развезло!

Не спорю! Мне и говорить тяжело. Но я сейчас счастлива, как раненый солдат, который, рискуя жизнью, выиграл битву. Блядь, и как я в таком виде в номер запрусь?!! Может, он уже спит и не заметит? Я тихонечко прокрадусь и прилягу на диванчик? Так! Собирись-ка!

Жестами объясняю, что мне на третий этаж. Мы с трудом доходим до моего номера.

– Где твой ключ? – спрашивает Леночка, пока я с интересом поглаживаю её волосы. Такие б-е-е-е-лые!

– Не закрыто… – повисаю я на дверной ручке, открывая дверь.

– Давай, мы тебя до кровати доведём? – участливо предлагает Любочка.

– Н-е-е-е… – вытягиваю я губки трубочкой, – у меня оч… злой сосед… ка…
– И я начинаю глупо хихикать, а потом, спохватившись, сразу делаю серьезное лицо. – Тш-ш-ш, – призываю я всех к тишине, а потом жестом прошу девчонок удалиться, – кыш-кыш…

Удивленно пожав плечами, они всё-таки уходят. Я с облегчением выдыхаю и, перебирая ватными ногами, заползаю в номер. Нащупав выключатель, я включаю свет. Подперев дверной косяк и сердито скрестив руки на груди, стоит Он. Ой-йой! Я выключаю свет обратно.

Слышится недовольный вздох, и свет зажигается вновь. Он уже стоит возле меня. «Т-а-а-а-к, Настя! Соберись, пьянь! Главное – не палиться!» Склонив голову и вцепившись в стену, пытаюсь стянуть с себя кроссовки.

– Ты где была? – сердито спрашивает он. – Ты вообще головой думаешь? Может, ты бы ещё своих подруг в номер пригласила? Ты что, пьяна?

– Н-е-е-е… исключено, – еле ворочая языком, отвечаю я.

– Кошмар! – сердится он ещё больше. – Ты где так нажралась?

– Ш-ш-ш… – прижимаю я свой палец к его губам. От его крика у меня начинает побаливать голова. И наконец, стянув с себя последний кроссовок, я падаю в его объятия. Закрывая глаза и еле шевеля губами, я хрипло шепчу: – Поцелуй меня…

Нервно тарабаня пальцами по клавишам ноутбука, я пытаюсь сосредоточиться на теме своей статьи. Пробегаясь быстрым взглядом по только что напечатанному тексту, я недовольно вздыхаю
и жму «Backspace», и передо мной снова пустой документ. Бросая очередной взгляд на часы, я устало ерошу свои волосы, пытаясь избавиться от ненужных мыслей и освободить место для вдохновения. Не помогает!

«Где она?» – в который раз я задаю себе вопрос. Полпервого. Ужин закончился в девять. Что можно делать столько времени? И где? И с кем? Злость начинает меня душить с новой силой. Что это за чувство? Ревность? Ха! Я в жизни никого не ревновал! Почему сейчас?!!

Дверь номера открывается, и я слышу смех и голоса. Я вскакиваю, напрягаясь всем телом. Она что, не одна?!! Да она в своём уме?!!

Дверь закрывается, и я слышу, как она возится в темноте. Хм? Зажигается свет, она смотрит на меня минуту, сдвинув брови, и выключает свет снова. Так! Это что ещё такое?!! Я включаю свет и наблюдаю, как она возится со своими кроссовками. Да она же в стельку пьяная!

– Ш-ш-ш… – шепчет она, засовывая свой палец практически мне в ноздрю. И повисая на мне, обдаёт нехилой дозой перегара. – Поцелуй меня…

Ох… Что может быть хуже пьяной женщины? Только пьяная одиннадцатиклассница! И что мне с тобой делать?

Пытаюсь поставить её опять на ноги, но это пьяное тело упорно не хочет стоять, хватаясь за меня, как за единственную опору. Облокачиваю её об стену. Хотя бы так. Она откидывается, закрывая глаза.