– Такой концерт замечательный! Просто восторг! Спасибо, Валь, что Егора в номер включила.

– Просто он у тебя талантливый и трудолюбивый, не отказывается от лишней репетиции, а на замечания реагирует, словно взрослый человек. На двадцать третье февраля у него будет индивидуальный танец.

– Спасибо. – Алёнка довольна, о чём говорит искренняя улыбка.

– Младшего когда приведёшь? – Валя кивает в мою сторону.

– Ещё не думала, но…

– Вот ты где?! Какого лешего мой сын не выступил с песней, которую вы разучивали? – Разъярённая Зоя напирает на худенькую Валю, которая сжимается в комок под натиском и отступает к Маше. – Я уже говорила, что танцульки – это не для мальчиков. Девочки пусть ногами дрыгают, а мой Стасик не будет! Ты что, совсем тупая?

– Да нет, Зоя, тупая ты. – Маша выходит вперёд, отодвигая Валю и переключая внимание на себя. – У твоего сына нет ни слуха, ни голоса, что понятно всем, кроме тебя. Тебе неоднократно намекали, что не стоит позорить мальчика, а лучше дать ему возможность заниматься тем, к чему действительно есть предрасположенность. Да и ему самому нравится, как ты выразилась, «ногами дрыгать». Ты бы это заметила, если бы в момент выступления сына не обхаживала очередного мужика!

Маша одаривает меня гневным взглядом, и я понимаю, что сейчас могу стать камнем преткновения в разборках женщин, которых связывают давние отношения.

– Очередного? – задыхается от возмущения Зоя. – Я, что, по-твоему, гулящая?

– Слишком легкомысленная, – поправляет её Маша, сбавляя градус напряжения вдвое. – Но это не отменяет того факта, что сын тебя интересовал меньше, чем привлекательный мужчина.

Привлекательный? Оценка более чем лестная, особенно из уст Маши, которой, как мне казалось, я не нравлюсь от слова «совсем».

– Вообще-то, у него, – тычет в меня пальцем, – есть невеста, а я всё видела, – уверяет всех Зоя.

– Тогда ты должна была заметить, что Стасик был счастлив и доволен. Поэтому прекрати оскорблять Валю и набрасываться на каждого без причины. Мы уже давно не в школе, где ты гнобила каждого просто потому, что встала не с той ноги.

– Это тебя я, что ли, гнобила? – Зоя заливисто хохочет, но смех этот предрекает нечто нехорошее и, вероятно, оскорбительное для Маши. – Кстати, Алексей, а хотите, я вам расскажу, как на одном из уроков физкультуры мальчики забрали из раздевалки всю одежду Метелиной и ей пришлось в трусах и босиком метаться по школе в поисках пропажи? А нашла она её в мусорке в грязи и плевках. Но это не самое смешное, – обводит всех пальчиком, – самое смешное – она её ещё и надела на себя. Просидела так ещё три урока! Мы ещё долго припоминали этот весёлый момент!

Зоя хохочет, но всё моё внимание привлечено к Маше, которая часто сглатывает, молча слушая бывшую одноклассницу. Но в голубом омуте не злость – обида и разочарование, а ещё застывшие слёзы, которым она не может позволить вырваться наружу сейчас, в присутствии множества людей. Растеряна и обескуражена, изо всех сил сдерживается, чтобы не вцепиться Зое в глотку и заткнуть поток грязи.

– Мальчиков подговорила ты, о чём мне на следующий день и поведал Славка Сазонов. Твои методы всегда были ограниченными, в принципе, как и ты сама. Самое ужасное, что ты до сих пор осталась тем шестнадцатилетним подростком, который уверен, что, унизив другого, заработает плюсы в глазах окружающий. Увы, Зоя, чем старше человек, тем больше такой принцип работает против него самого. Я почему-то уверена, что ты ни слова сейчас не поняла, – хмыкает Маша, уловив момент ступора Рыжей, – но тебе и не нужно. Продолжай заниматься привычным для тебя делом – обхаживать очередного мужика. – А вот теперь в глазах Маши злость, затмевающая обиду, и она направлена она меня. – Вы подходите друг другу.

Блондинка, вздёрнув подбородок, покидает холл, а я борюсь с желанием броситься следом, чтобы опровергнуть каждое слово и заверить, что даже в случае попадания в компании Зои на необитаемый остров не сосредоточу на ней своё внимание. Вовремя вспоминаю, что у меня на руках ребёнок, а Алёне обещал оставаться рядом до конца праздника. Не простит мне Маша, что я молча наблюдал за разборками, не встав на её защиту.

– Не, ты слышала, Алён? – Зоя ищет в лице жены Горохова поддержку и понимание. – Какая стала! Набралась в своей Москве умных слов!

– Рыжая, заткнись, – рявкает Алёна.

– Ты чего? Ты же её терпеть не можешь, ну, из-за той ситуацией с Серёгой.

– У нас с Метелиной есть недопонимание по некоторым вопросам, но я не опущусь до того, чтобы говорить гадости и разносить непроверенные сплетни. А ты хотя бы иногда связывай мозг с языком, чтобы не выглядеть идиоткой.

– И когда я была идиоткой?

– Прямо сейчас. В твоём случае эволюция остановилась в момент выпуска из школы, и последние десять лет не пошли тебе на пользу.

– Чего?! – пищит Зоя, теперь уже надвигаясь на Алёнку.

– На меня твои методы не действуют. И да, Маша права – удели внимание сыну.

Жена друга подталкивает меня к ёлке, где носится ребятня, а я никак не могу забыть глаза Маши. Ильич много раз сетовал, что внучка сбежала в Москву за перспективами, но теперь понимаю, что бежала от людей, напоминающих, какой она была, и не замечающих, какой стала. Непросто, раздирая себя в клочья, доказывать каждому, что ты совсем не такой, да и не нужно. Такие, как Зоя, застряли в моментах собственного превосходства, остановившись в движении.

Сейчас я жалею лишь об одном – упущенном моменте. Теперь Маша не примет мои извинения ни в какой форме.

Маша

Обидно и гадко настолько, что внутри всё звенит. До сих пор слышу слова Рыжей, которая без стеснения вылила ушат помоев на мою голову. Но хуже всего, что свидетелем моего позора стал Сказочник. Не знаю почему, но тот факт, что мужчина слышал неприятную историю из моего прошлого, делает состояние ещё более омерзительным. Хочется уткнуться в подушку и просто выть.

Много раз я представляла, что все в этом посёлке обо мне забыли, как по взмаху волшебной палочки. И нет больше школьных историй, противной Зои и сплетен, окутывающих меня. Словно я новый человек, появившийся из ниоткуда и не имеющий прошлого, которое настигнет в любой момент.

Теперь Алексей ко мне не подойдёт, не желая общения с той, что ходила в заплёванной одежде и подвергалась нападкам одноклассников. Почему меня это волнует? Не знаю, но я бы всё отдала, чтобы он забыл о словах Рыжей.

– Маш, привет. – Меня окликает знакомый голос, принадлежащий Сергею Горохову.

Закрываю глаза и мысленно стону. Не надо, не сейчас, не сегодня, когда стало понятно, что Алёна по-прежнему настроена враждебно, воспринимая меня как соперницу. Да и ссоры с Зоей достаточно.

– Привет, – отворяю калитку и успеваю закрыть, пока Сергей не вошёл следом. Так между нами будет существенное препятствие. – Твои ещё на празднике в Доме культуры. Наверное, останутся до конца.