Я попятился, пока не смог достать свою одежду из сумки, натянув пару боксеров и темно-серые брюки, прежде чем добавить носки и зашнуровать на ногах модные туфли. Мне было труднее сосредоточиться на своей задаче, пока Татум стонала и тяжело дышала напротив меня, ее пальцы входили и выходили из этой тугой киски, пока она играла со своим клитором именно так, как ей это нравилось, а я делал заметки на потом.

Когда я продевал ремень в петли, мне в голову пришли всевозможные идеи о том, как бы я хотел вздернуть ее и трахнуть, и мне пришлось заново застегнуть его, так как мысль об этом и вид того, как она работает сама, заставили меня все испортить.

Я натянул черную рубашку, застегивая пуговицы на своем татуированном торсе, когда снова приблизился к ней, и ее стоны стали громче.

Я наблюдал, как чертовски идеально ее лицо исказилось от удовольствия, когда она довела себя до исступления, и я отодвинул ее трусики в сторону как раз в тот момент, когда ее стоны стали громче. Я погрузил два пальца глубоко в нее, как только она кончила, ее киска сильно сжалась вокруг меня, когда я поцеловал ее, чтобы ощутить это гребаное удовольствие на ее языке.

— Ты такой засранец, — выдохнула она мне в рот, когда я несколько раз взмахнул пальцами, чтобы продлить ее оргазм, прежде чем вытащить их обратно и поправить ее нижнее белье.

Я слизал ее влагу со своих пальцев и с ее, мрачно усмехнувшись.

— Да, детка, я такой. Но я обещаю, что это была всего лишь разминка. Сегодня я покажу тебе, каким щедрым я могу быть, когда захочу. Но прямо сейчас нам нужно бежать.

Я снял ее с комода, поправил платье и стер немного размазанной красной помады с уголка ее рта, а она в ответ вытерла немного с моих губ.

Как только мы стали выглядеть достаточно респектабельно, мы поспешили к двери, и я быстро завязал свой пучок на макушке, прежде чем подхватить ее на руки и перекинуть через плечо, чтобы мы могли идти быстрее, а ее шпильки не замедляли нас. Сэйнт действительно что-то замышлял с этими туфлями. Они были чертовски высокими, с красной подошвой, на которую мне хотелось смотреть, пока я наклонял ее и доводил до изнеможения под собой. Это дерьмо определенно произойдет сегодня вечером.

Татум слабо протестовала, когда я сбегал вниз по лестнице с ней на плече, и я шлепнул ее по заднице, чтобы отчитать, пока шел всю дорогу до огромной столовой в задней части дома.

Я поставил ее на ноги, как только мы подошли к дверям, и втащил внутрь, где во всю длину огромного помещения стоял огромный дубовый стол. Здесь все выглядело так, словно праздновали Рождество: по обе стороны стола стояли две высокие елки, а в камине пылал огонь, и вокруг него были развешаны модные чулки. Сам стол был уставлен красными и золотыми столовыми приборами и украшен кусочками остролиста и прочим дерьмом, выглядевшим очень нарядно. Я бы отпустил ироничный комментарий, но Татум выглядела так, словно ей это понравилось, так что я решил хоть раз обуздать в себе мудака.

Лиам поймал мой взгляд во главе стола, где ждали два пустых места, и наклонил голову в их сторону. Конечно, все мои восемь дядей были здесь со своими женами, и я также заметил своих родителей, хотя они только помахали мне с дальнего конца стола в знак признания моего присутствия. Кому-то это могло показаться странным, но у меня действительно не было никаких отношений со своими родителями. По большей части меня растили няни, и когда я стал достаточно взрослым, чтобы познать радость семейного ремесла, я проводил больше времени с Лиамом и моими дядями, чем с ними. Я был для них всего лишь средством для достижения цели, наследником, которого они должны были обеспечить, а они были просто донорами ДНК для меня. Я не собирался плакать перед сном из-за этого. Я отрезал себя от них после того, как был вынужден пройти инициацию в «Ройом Д'Элит», и, в отличие от Лиама, у них не было достаточной власти надо мной, чтобы заставить меня вернуться к ним.

Несколько моих двоюродных братьев и сестер тоже были приглашены, но не так много было тех, кто сделал себе достаточно известное имя, чтобы получить приглашение. Не говоря уже о том, чтобы получить «плюс один». Соедините это с тем фактом, что мне предложили почетное место рядом с Лиамом, и у меня, по сути, был целый стол О'Брайенов, бросавших на меня не слишком заметные убийственные взгляды.

Это должно было бы привести в ужас, но меня уже давно перестал волновать гнев моей большой семьи. Потому что правда заключалась в том, что мы все здесь жили и умирали по приказу Лиама, так что даже мой дядя Найл, который был законченным психопатом, ни хрена бы мне не сделал, если бы Лиам не приказал этого. Но то, как они смотрели на Татум, заставило меня встрепенуться. Возможно, у нас и был негласный закон о том, что никогда нельзя причинять вред своей семье каким-либо постоянным образом, но она не была семьей. Партнеры всегда были честной игрой, пока не поженились. Это означало, что мои кузены и дяди могли делать с ней все, что им заблагорассудится, а Лиам и пальцем не пошевелит, чтобы остановить их. Если я хотел обезопасить ее, то это была моя вина. К счастью, я знал, что я здесь самый сильный сукин сын, поэтому был уверен, что смогу это сделать, если понадобится. Но я определенно не упустил бы ее из виду.

Мы заняли свои места, окутанные облаком дыма, которое витало над столом от моих заядлых курильщиков, и я откинулся на спинку стула, когда Марта и другой персонал появились с едой и начали расставлять все это на столе.

Я заметил, что место напротив меня пустует, и, посмотрев через стол на собравшихся нежеланных членов моей семьи, понял, что мой самый опасный и любимый дядя отсутствует.

— Где Найл? — Спросил я небрежно, когда остальные члены моей семьи начали свое позерство, хвастаясь деньгами, которые они заработали для семьи в этом году, и пытаясь выставить друг другу счет, находясь в кадре с главой семьи.

Не то чтобы у меня когда-либо складывалось впечатление, что Лиаму это было сильно небезразлично. Я был почти уверен, что у него был отмечен и учтен каждый