намекаете? – Анна, похоже, собиралась продолжить свою мысль, но я бесцеремонно перебила женщину.

– Э, – слегка замялась она, – у разных людей бывают различные вкусы. И этим никого не удивишь, особенно здесь, в состоянии полной изоляции. И при катастрофическом отсутствии противоположного пола многие видят для себя пусть временный, но выход.

– Полнейшая чушь! Кто-то сказал глупость, а вы повторяете!

– Да? Значит, судя по твоей реакции, все это домыслы.

– Причем абсолютно необоснованные!

– Ладно, как скажешь. Обидеть не хотела, и вообще ничего такого не имела в виду, – в миролюбивом жесте развела руки открытыми ладонями ко мне Анна.

– Но позже выяснилось, что ты не просто вступилась за Алину Полякову! – добавила Римма Петровна.

– Похоже, что все вокруг поняли ситуацию немного превратно. Но теперь у нас, пожалуй, даже больше вопросов. Ведь вы, кажется, подружились с этой девушкой, Алиной? И похоже, что ты ее защищаешь. Можно узнать почему?

– Полагаю, это очевидно. После того, что я увидела на том складе. А кто бы прошел мимо?

– Ты удивишься, на самом деле большинство, вернее, почти все, – снова вклинилась Римма Петровна с агрессивной тирадой, – и нужно же тебе было не в свое дело лезть?! Шла бы спокойно мимо, чего может быть проще? Вот и проблем нет, ни у тебя, ни у кого другого!

– Сейчас не в этом суть, – снова поправила женщину Анна, – мы не выдвигаем претензий, а просто хотим задать один простой вопрос. Знаешь ли ты, по какой статье обвинена Алина Полякова? Чем именно она занималась на воле, прежде чем была арестована и попала сюда?

– Нет. Но полагаю, вы пригласили меня затем, чтобы просветить.

– Зря ты иронизируешь, Женя. В той ситуации твое поведение было объяснимым и можно сказать, приемлемым. Будем считать, что это был порыв такой. Защитить человека, который явно находится в беде. И возможно, потом Алина жаловалась тебе, говорила, что ее обижают здесь. А даже если не жаловалась, возможно, ты сама замечала синяки и ушибы. Но девушек тоже нужно понять. Алина только выглядит нежной, беспомощной девочкой, которая нуждается в защите и опеке. А на самом деле она настоящий монстр! Она принимала участие в жутких преступлениях! Которые ужаснули многих бывалых заключенных. Они с сообщниками похищали подростков, в основном молоденьких девушек. Мужчины насиловали бедняжек, а Полякова снимала издевательства на камеру! И не только не пыталась никому помочь, наоборот, поощряла, провоцировала сообщников на новые и новые извращения! Ты представить себе не можешь, какие ужасы они творили! А потом эти мерзкие записи они продавали в интернете и даже присылали родственникам жертв!

– Откуда вы знаете столько подробностей? – пробормотала я.

– Сестра моей невестки свалилась с сердечным приступом после того, как посмотрела присланную пленку. А ее муж через некоторое время, когда стало ясно, что их ребенка замучили до смерти или убили после того, как сломанная игрушка надоела, покончил с собой. Понимаешь?! Взрослый мужик не вынес боли и отчаяния, что на него свалились! И предпочел убить себя!

– Понимаю, это ужасно, – сказала я после небольшой паузы, – но Алина ведь не дочь олигархов, способных нанять самых ушлых, дорогих адвокатов или подкупить судей?

– Вроде нет, она сирота, воспитывалась бабушкой. Достаток средний или даже ниже, полагаю. А к чему ты клонишь?

– Думаю, следователи доказали вину Алины, а суд вынес приговор. И теперь она здесь, как, впрочем, и все мы. И кто мы такие, чтобы судить ее или приговаривать к чему-либо еще? Или вы полагаете, что они чего-то не доказали и она заслуживает гораздо более плохой участи?

– Ты плохо знаешь эту систему, поэтому рассуждаешь как наивный человек.

– Погоди! На самом деле, Женя, все гораздо сложнее. Она девушка, причем молодая, и могла попасть под чужое влияние или ее могли заставить и так далее. Вот так рассуждает обычно наш суд! Потом доказательств, возможно, было не так уж и много. И она соучастница, сама никого не убивала и, разумеется, не насиловала. А на самом деле таких тварей нужно истреблять без сожаления! И мы или кто-то вроде нас до нее доберется во что бы то ни стало.

– Но сейчас я стою у вас на пути.

– А сейчас ты стоишь у нас на пути! Именно так, Женя! И если первый инцидент можно было расценить как недоразумение или недопонимание, то теперь тебе все довольно доступно объяснили!

– И чего же вы хотите от меня? После объяснений? – Собственно, все было и так понятно, просто мне требовалось расставить все акценты.

– Ты мне нравишься, Женя, правда нравишься. Иначе этого разговора, возможно, и не было бы вовсе. И я прошу тебя, пока просто прошу, Женя, отступись! Ты пошла по нормальной статье и ничем себя не запятнала. Но, помогая девушке с такой репутацией, сильно рискуешь. Рискуешь стать в один с ней ряд, понимаешь? И поставить себя под удар!

– Думаю, вы высказались предельно ясно.

– И что же ты ответишь?

– Вы хотите услышать мой ответ прямо сейчас?

– А чего тянуть-то? – с напором поинтересовалась Римма Петровна. – Тебя предупредили, причем не просто, а поговорили как с человеком и все рассказали. И почти слезно попросили не идти против общества.

– Женя, ответ, который ты нам сейчас дашь, определит все. Так что, пожалуй, тебе стоит хорошо подумать.

– Я понимаю вашу позицию и негодование. Но все, что вы рассказываете, вам же самим известно из вторых или даже третьих рук. Думаю, будет гораздо честнее спросить у самой Алины обо всем.

– Она и наговорит тебе с три короба, уж будь уверена!

– Но вы буквально собирались зарезать человека ножницами!

– Мы?! Что ты, Женя, ни в коем случае! – усмехнулась Анна.

– Значит, ваши подручные, неважно. Не находите, что перед смертью человек имеет право защищаться? Или хотя бы высказать свою позицию? Нет? Кто знает, может, на самом деле были детали, которые не осветили в суде?! Может, она не делала ничего? Или сама была в незавидном положении пленницы? Девушку могли заставить, накачать наркотиками, она могла попасть под влияние старших мужчин – манипуляторов! Что ж на нее сразу всех собак вешать? И вообще мы с вами встретились не в