взглядов, брошенных исподтишка, и начала задумываться над тем, что бы это все значило. Впрочем, долго размышлять мне не пришлось.

За прошедшее время мои художественные способности несколько улучшились, поэтому Ольга стала поручать мне выполнение несложных узоров без шаблона. Вчера я начала расписывать деревянное блюдо золотыми и зелеными узорами по черной грунтовке и планировала закончить эту работу с утра. Но стоило мне взяться за кисти, Ольга покачала головой:

– Женя, ты пока не размешивай краски, не нужно торопиться.

– Сегодня у меня будет другое задание?

– У тебя будет встреча. Поговорить с тобой хотят, Женя. Пройди потихоньку в курилку.

– Ладно. – Нельзя сказать, что я была удивлена, так как давно ожидала чего-то подобного. Но заинтригована была без сомнения.

В курилке сидела Римма Петровна в компании с другой, незнакомой мне, женщиной, шатенкой среднего возраста и неприметной внешности. Наверное, это и была самая главная особа среди заключенных данного лагеря. Старшая же нашего отряда обычно не носила платок, и ее эксцентричную прическу было видно издалека. «Любопытно, как она умудряется здесь, в колонии, не просто красить волосы, но и добывать краску такого необычного, темно-сиреневого цвета? – озадаченно размышляла я. – Может, она сама ее делает, например, из чернил? А что? Это, пожалуй, вариант».

Женщины о чем-то негромко переговаривались, но при моем приближении сразу же замолчали и уставились на меня. Я спокойно вошла в курилку и ровным тоном поинтересовалась:

– Здравствуйте, вы хотели со мной поговорить?

– Тебя зовут Женя? – вопросом на вопрос ответила женщина.

– Да. Евгения Охотникова.

– Присаживайся, – тон незнакомки был довольно благожелательный, но не лишенный некоторой доли высокомерия. Так, наверное, говорила бы добрая королева с одним из своих подданных, – меня зовут Анна, и я старшая в этом исправительном учреждении. Мы с моими соратницами, – женщина повела рукой в сторону Риммы Петровны, – следим за порядком, решаем мелкие конфликты и так далее. Чтобы ни у кого из женщин не было неприятностей с администрацией. Чтобы они могли отбыть наказание и выйти на свободу, в большой мир без особых проблем.

– Понимаю, – кивнула я, мысленно отметив, что, несмотря на внешность бывалой заключенной, речь у Анны достаточно правильная и не перемежается со сленговыми или блатными словами.

– Пока ты подходила, у тебя было такое удивленное лицо. Наверное, размышляла, почему мы пригласили тебя на разговор, да еще во время рабочей смены? И вообще терялась в догадках, о чем пойдет речь? И что незнакомым женщинам от тебя надо?

– Честно говоря, я думала, как Римма Петровна умудряется обеспечивать своим волосам такой мудреный уход в условиях строгой изоляции исправительного заведения.

При этих словах Римма Петровна сердито нахмурилась, но Анна, наоборот, слегка усмехнулась, впрочем, осторожно, чтобы соратница этого не заметила.

– Если говорить откровенно, я примерно так тебя и представляла. Умная, ироничная, смелая и независимая девушка. Неожиданностью стало разве что твое симпатичное личико. Внешне ты совершенно не похожа на боевика.

– Я военный в отставке, – сочла нужным уточнить я, – а ваши представления, возможно, базируются на стереотипах, которые насаждаются кинематографом и так популярны в нашем обществе.

– Да, да, – снова усмехнулась Анна, – возможно, ты права. К тому же на некоторых заданиях красивая внешность, наоборот, может стать хорошим подспорьем.

Если она планировала задеть меня подобным выпадом, то ничего не вышло.

– Конечно. И не просто подспорьем, а незаменимым оружием, – ничуть не смущаясь, уточнила я, – поэтому, если вы собираетесь угрожать мне или пугать, например, тем, что мне могут порезать лицо, не советую. Я трепетно отношусь к своей внешности и берегу ее. И сумеют ли ваши подчиненные добраться до моего лица, большой вопрос, а пострадают они при этом непременно.

– Кстати об этом, – вклинилась в разговор Римма Петровна, – у двух девушек сотрясение мозга, у третьей было нечто, похожее на сильный болевой шок. Люди пострадали.

– И они сами во всем виноваты, – спокойно, но с нажимом ответила я.

– Допустим, – дипломатично согласилась Анна, – но ты могла кого-то убить, совсем не желая того, случайно.

– Профессионалы моего уровня подобных ошибок не допускают. Если бы я хотела, они были бы мертвы.

– Наша беседа как-то не заладилась с самого начала. Пойми, Женя, тебя никто не собирается сейчас обвинять или запугивать. Это совершенно не входит в нашу задачу.

– Но разобраться с твоей выходкой нужно! – немного невпопад вставила Римма Петровна.

– Я говорю, никто не станет тебя ни в чем обвинять, Женя! – бросив сердитый взгляд на соратницу, на несколько тонов выше повторила Анна.

– Замечательно. Если все в порядке и претензии выдвигать никто не собирается, тогда зачем вообще этот разговор?

– Я хотела лишь познакомиться, немного с тобой пообщаться. А еще спросить, ты здесь по какому обвинению?

– Не помню номера всех статей, – усмехнулась я, – но меня обвинили в превышении необходимой обороны, а также в убийстве по неосторожности, за это и срок дали.

– Но как это возможно? – растерялась Римма. – Ты же только что говорила…

– Хороший адвокат, – снова усмехнулась я, – может все исправить или внести существенные коррективы. Но на самом деле тот гад действительно заслуживал смерти!

– Сюда попадают женщины по разным обвинениям, – кивнула Анна, – молодые да симпатичные – в основном за проституцию. Их коллеги постарше – за сводничество. Есть мошенницы, несколько бухгалтеров, не слишком хороших, полагаю.

– Или наоборот, слишком умных, но доверчивых или недальновидных.

– Тоже бывает, – усмехнулась Анна, – потом еще убийство по неосторожности или в пьяной компании, что тоже можно причислить, по сути, к досадным случайностям или к превышению мер самозащиты. Несколько человек сели за наезд на пешеходов, повлекший смерть. А еще здесь есть женщины с более серьезными статьями. Грабеж, бандитизм, убийства и даже киднеппинг.

– Похищения, серьезно?

– В основном соучастие.

– Ага, – согласно кивнула я, все еще дожидаясь, когда Анна пояснит, к чему именно она клонит.

– Наверное, сейчас ты спрашиваешь себя, зачем я перечисляю все эти весьма очевидные факты?

– Пожалуй, – не стала я спорить.

– Понимаешь, все заметили твой интерес к Алине с самого начала. Но этому не придали особого значения, ведь подобное случается.

– Вы сейчас на что-то конкретное