— Где ты его взяла? — голос Арчи был подобен грому в тишине библиотеки.

Испугавшись, вжалась спиной в кресло. Сон как рукой сняло.

Передо мной стоял обозлённый Арчи, сжимая в правой руке вязаный плед. Мужчина был не просто зол, он источал гнев. Его глаза были полны опасной тьмы, в которой таилась лютая ненависть ко мне.

— Я спросил — где ты его взяла? — его голос стал громче и требовательнее, казалось, он был готов меня ударить.

— В ящике кресла, — ровным голосом ответила я, показывая пальцем вниз. Туда, где находился тот самый пресловутый ящик.

— Вон отсюда, — опасно тихо произнёс мужчина, опустив взгляд. Затем громче добавил. — Вон!

Боясь ещё большего его гнева, с опаской обошла Арчи и, перепрыгивая через ступеньки, добежала до своей комнаты. Плотно закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной, ошарашенно глядя в окно. Что я сделала не так? В чём моя ошибка? Что не так с этим чертовым пледом? Или дело вовсе не в нём?

В очередной раз ничего не понимаю. Я нахожусь на минном поле, в котором хаотично спрятаны снаряды. Каждый шаг для меня — риск нарваться на неприятности в виде разрушающего гнева Арчи. При чём, каждый раз «бомбит» по-разному. Не бывает одинаковых взрывов, каждый имеет свои разрушающие последствия.

Прошло около трёх часов с момента возвращения в комнату, а я всё не могла уснуть. Даже горячий душ не помог расслабиться. Иногда с опаской поглядывала на дверь, но, к моему счастью, она ни разу не открылась. Не было слышно даже шагов. Дом словно уснул. Будто в нём спали все, кроме меня.

Очень хотелось пить, но в графине на журнальном столике, как назло, не оказалось воды. Некоторое время поколебавшись, всё же решила спуститься вниз на кухню, чтобы наполнить графин.

Аккуратно открыла дверь. В особняке стояла оглушительная тишина, не было слышно ни малейшего движения, ни шороха. На цыпочках спустилась на первый этаж, добралась на кухню, где оставила пустой графин, взяв взамен наполненный.

Покинула кухню и бросила взгляд в сторону библиотеки, откуда исходил тусклый свет от настольной лампы. Вероятно, его просто забыли выключить. Поколебавшись, решила зайти в библиотеку, выключить свет, а заодно забрать недочитанную книгу. Уснуть у меня вряд ли теперь получиться, поэтому скоротаю время за прочтением.

Вошла в библиотеку, в руке дрогнул графин с водой. Я поняла, что совершила большую ошибку.

Опустив голову, в кресле сидел обнаженный по пояс Арчи. На его коленях лежал тот самый плед, который он с меня сдёрнул. Запустив руки в волосы, он смотрел вниз, погруженный в свои мысли.

Поняв, что я всё ещё остаюсь незамеченной, на цыпочках вышла из библиотеки и направилась к лестнице, стараясь не привлекать к себе внимание.

Успела сделать лишь несколько шагов, после чего меня довольно грубо схватили за плечо и развернули. Графин выпал из руки, ударившись об пол, разлетелся на осколки. Капли воды и мелкие осколки ударили по обнаженными ногам… Но всё это оказалось сущими пустяками, когда я увидела тяжелый взгляд Арчи, услышала его рваное дыхание.

— Далеко собралась? — хищно произнёс мужчина, подняв моё лицо за подбородок.



— К себе, — стараясь сохранить голос ровным, ответила, смело глядя в его тёмные глаза.

— Но пришла ко мне.

Сердце учащенно забилось, когда Арчи сделал ещё шаг ко мне, игнорируя осколки. Внезапно он подхватил меня на руки и прижал спиной к стене, заставляя обхватить ногами его обнаженный торс. Не дав мне возможности опомниться, мужчина впился в мои губы таким крепким, таким жестоким поцелуем, что я почувствовала вкус крови. Таким поцелуем не ласкают — им клеймят, им убивают.

Сильные пальцы мужчины до боли сжали ягодицы. Чёрная сорочка на мне задралась до середины спины. Воздуха не хватало. С силой схватилась за плечи Арчи, царапая, пытаясь передать всю ту боль, которую он причинял мне одним только поцелуем.

Испытав встречную боль, мужчина издал рык, сильнее прижал меня к стене, выбивая из груди сдавленный стон. Рукой нащупал кружево трусиков. Я услышала треск рвущейся ткани, ощутила, как больно она впилась в кожу, оставляя следы.

Почувствовав его пальцы на обнаженной плоти, попыталась отстраниться, но Арчи не позволил. Его губы жадно целовали тонкую кожу шеи, оставляя засосы, в то время как его пальцы нагло проникали в мои складки, заставляя извиваться, чтобы не было так больно.

Отстранившись на короткий миг, мужчина спустил пижамные штаны. Прислонился головкой члена к моим нежным складкам и одним резким движением вошёл на всю длину, заставив вскрикнуть.

Его толчки были грубыми, поцелуи жадными, прикосновения обжигающими. Темп нарастал. Мои стоны становились громче, он ловил каждый из них, запечатывая в поцелуе. Его мощь была губительной, разрушая меня и растворяя в своём проявлении. Разум затуманился, я хваталась за его плечи и спину, как за спасительную соломинку.

Это неправильно. Так не должно быть. Я не должна этого испытывать…

Низ живота сжало тугой пружиной. Ещё один сильный толчок и по телу разлилось тепло. Стенки сжались вокруг его плоти. Арчи издал утробный рык, вколачивая меня в стену, заставляя кричать, царапаться и снова сжиматься.

Тяжело дыша, мужчина по-прежнему прижимал меня к стене, пока его член пульсировал внутри меня. Теперь он нежно целовал мою шею, поглаживал по спине и ягодицам, пуская мурашки по коже. Вдыхал мой запах.

Наконец, он вышел из меня. Аккуратно поставил на ноги, которые тут же подкосились. Я совершенно не чувствовала ног, руки безвольно висели по бокам. Арчи подхватил меня, не давая упасть. Притянул к себе, прикоснулся своим лбом к моему. В тишине слышалось только наше рваное дыхание и стук сердец.



Губы до сих пор саднило от диких поцелуев Арчи. Хотя, прошла неделя с момента его немого, необузданного нападения в вестибюле. Когда он, подобно дикому зверю выбивал из меня стоны, приправленные слезами. Неделя с момента, когда он вколачивал меня в стену, разрушая в очередной раз.

Синяков от прикосновений его рук уже не осталось. Это у него фетиш такой — сминать моё тело в руках так, чтобы непременно остались синяки? Чтобы издалека было понятно, что меня отымел сам Арчи — хозяин чужих судеб, творец людского горя?

После сумасшествия в вестибюле он снова пропал, как это бывало и раньше. Нет, он не покинул дом и не исчез из моей жизни. Во время бессонных ночей я слышала, как он проходил мимо моей комнаты. Как задерживался на короткий момент у двери, словно не мог решиться войти. Однажды ночью я видела его силуэт в дверном проёме. Открыв дверь пошире, он опёрся локтем о дверной косяк. Некоторое время, не шевелясь, вглядывался в темноту, в которой я лежала, свернувшись калачиком, боясь выдать одним только дыханием, что не сплю. Будто удостоверившись в том, что я всё ещё здесь и никуда не делась, он уходил в свою комнату, закуривая на ходу сигарету.